Я посмотрел на часы. Уже пять минут, как наступила суббота. А я сижу, разнюнившись, и слезливо рассуждаю о женитьбе. Ещё чуть-чуть и побегу на поиски «той самой, единственной». Я недовольно усмехнулся над своей внезапной сентиментальностью. Вроде бы немного выпил, а уже готов. Надо с этим бороться. Срочно вспоминаем, что на дворе лето, выходные, и, пользуясь полной свободой, начинаем отдыхать. Веселое слово «холостяк» ни капли не похоже на унылый приговор «старая дева». Возможно, из-за этой лингвистической энигмы женщины упорно стремятся нас заарканить. Флаг им в руки, а мы погуляем и порадуемся жизни. Я встряхнулся и, оставив раздумья на потом, зашагал к клубу. Судя по времени, праздник был в полном разгаре.

Действительно: пипл, то бишь народ, «хавал» и гулял на всю катушку. Опрокинув несколько рюмок, я догнал соседей, но настроение не улучшилось. Детские воспоминания разбередили душу, словно вывернув её наизнанку. Я сидел и активно не нравился самому себе. Словно что-то раз и навсегда разладилось в привычном механизме моей беззаботной жизни. Я уже хотел наплевать на всё и отправиться домой, когда ко мне подсела какая-то девица. Повернувшись, я узнал Катьку Нарышкину, известную нахалку и проныру. Впрочем, такая уж у неё профессия. Нарышкина – журналистка. Из разряда тех, кто ради красного словца не пожалеет ни Отца, ни Сына, ни Святого духа. Даже сейчас, на празднике, она находилась в процессе, старательно выведывая у меня новости. Не верилось, что всего год назад эта рыжая стервочка подвизалась скромным ресторанным критиком. Само собой, мирное занятие скоро ей наскучило. Бойкую журналистку потянуло на приключения, и она занялась светской хроникой. Сейчас Катерина вела колонки сразу в трех журналах. Один из них считался более-менее приличным. Но остальные желтели так ярко, что, разговаривая с пронырливой журналисткой, граждане тщательно взвешивали слова, а то и просто уклонялись от встреч.

Промучавшись пару минут с расспросами и осознав, что я не склонен к откровениям, рыжая стервочка забила на работу и стала выдавать щедрые авансы моей подвыпившей персоне. Не удержавшись, я съязвил, что Катька путает свою вторую древнейшую профессию с первой. Но закаленная Нарышкина не обиделась, а, прищурившись на меня зорким журналистским оком, поинтересовалась:
- Неужели так всё достало?
Я хмуро кивнул и услышал сочувственный вопрос:
– Хочешь, кофе принесу?
- Не отказался бы, - пробурчал я, чувствуя, что голова трещит, как с похмелья. Катерина загадочно улыбнулась и пообещала добыть самый крепкий эспрессо. Она долго где-то бродила, но всё же притащила аппетитно дымящийся кофе.

Обжигая внутренности, я залпом опрокинул чашку и прислушался к ощущениям. Боль в голове начала исчезать. Зато тело бросило в жар. Я вспомнил странновато-кислый вкус кофе и, мрачнея от неприятной догадки, стиснул руку отпрянувшей от меня Нарышкиной:
- Быстро говори, какой наркоты ты мне подмешала, дура?
Но Катька была не из робкого десятка. Она легко оправилась от невольного испуга и, насмешливо покачала головой:
- Какие наркотики? Это афродизиак, честно купленный в аптеке, - и она помахала перед моим носом флакончиком с какой-то гадостью: - Не пользовался?
Я отнял у неё пузырек и, мрачно читая этикетку, процедил.
- Зачем? И так неплохо получается.

Катерина оценивающе оглядела меня:
- Верю, но с этим ощущения круче. Не хочешь попробовать?
- Ты что же, думаешь, если я выпил это пойло, то сейчас же кинусь на тебя и потащу в кусты? – с мрачной иронией поинтересовался я.
- Во-первых, средство начнет действовать через полчаса, и время уединиться у нас есть, - нагло заявила отравительница. – Во-вторых, кидаться на всех ты не станешь. Но вряд ли устоишь перед тем, кто тебе симпатичен. Вообще, - кокетливо склоняясь ко мне пышной грудью, добавила Катерина: - Лучше скажи спасибо за приятный сюрприз. И давай выпьем за горячий спортивный секс! К счастью, с этих соревнований за допинг не снимают.

Я оглядел рыжеволосую ведьмочку. Пухленькая фигурка, задорное личико. Над низким пояском блестящих брючек задорно торчит полоска синих кружевных стрингов. Раньше мне не понадобились бы афродизиаки, чтобы с аппетитом оприходовать её в постели. Но сейчас хотелось только одного – убраться куда подальше от всех баб на свете. Я так и сделал. Насмешливо заявил обиженной Катьке, что, глядя на неё, ощущаю одно желание - пойти и спокойно соснуть. И пока онемевшая стервочка искала слова для ответа, я поднялся и с облегчением покинул надоевшую до чертиков вечеринку.

Оказалось, что полчаса не так уж много. Пока я шел к сверкающему огнями «Ле Меридиану», одежда начала так сильно жечь разгоряченное тело, что захотелось снять её прямо на улице. Ещё чуть-чуть, и мне бы не выдержать. Но всё обошлось. Я успел добежать до номера и забраться под спасительный водопад ледяного душа. Сильные струи ударили по гудящей голове и побежали вниз по пылающему телу. Они успокаивали, охлаждали, исцеляли. Словно вместе с противным жаром вода смывала все дурное, накопившееся на душе…

Я долго стоял в ледяных струях, чувствуя, что всё изменилось. И мне никогда уже не быть вчерашним, легкомысленным и беспечным. И завтрашний день будет совсем другим. Каким - я не знал. Да и думать не было сил. Скоро я выбрался из-под душа, завернулся в махровый халат и с блаженством плюхнулся в мягкую постель, проваливаясь во врачующий все беды сон.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ