13
Сказать, что Петр Михайлович был убит горем – не сказать ничего. Он был раздавлен, уничтожен тем, что час назад услышал от чудом выжившего управляющего. Князь не жаловал свою супругу, но смерти ей не желал никогда. А дети… Их он любил безумно, страстно, преданно. Хлопотал над ними, как старая наседка, боялся за них, переживая даже по пустякам. И вот Андрюшенька, которого он благодаря высоким связям сумел уберечь от Кавказа, погиб дома, в собственной постели. Нет больше его мальчика… Нет милых девочек… Как они всегда радовались его возвращению, ласково щебетали, обнимая и целуя отца… Неподвижно сидящий у пепелища князь шевельнулся, нащупав в кармане пистолет, который всегда брал с собой в дорогу. Зачем теперь ему жить? Для кого?…
На плечо князя легла чья-то прохладная рука.
- Не торопись, Пётр. Есть человек, которому ты нужен. Это твоя дочь. Твоя и Марфина.
Князь удивленно поворотился. Перед ним стояла Сычиха.
- Да, - продолжала ведунья. – Ты не ослышался. Марфа умерла, а девочка – нет.
- Почему же ты меня обманула? - недоверчиво произнес Петр Михайлович.
- Мне велел барон Корф. Он хотел сохранить твою семью. Марья благополучно родила другую дочь, Лизу, подрастал сын. Зачем тебе была эта девочка? А супруга твоя со свету сжила бы малышку, если б узнала о её существовании.
Взволнованный князь вскочил на ноги.
- Сейчас же говори, где моя дочь?! Что с ней?
- Успокойся, с твоей дочерью всё хорошо. Она выросла в доме твоего друга. Это Анна, его воспитанница.
О боже! Девочка, росшая на глазах князя, подруга детских игр Лизы и Сони, оказалась его собственной дочерью. А он-то считал, что Аня сирота. Жалел малышку, старался почаще приглашать в свою семью и её, и рано оставшегося без матери Володю. Марья Алексеевна, надо отдать ей должное, была хорошей матерью и умела создать дома уют. Княгиня окружала детей заботой, устраивала им забавы и праздники. Задумчивая Аня и хмурый Володя оттаивали в шумной семье Долгоруких, веселясь с детьми князя. Петр Михайлович всегда любовался белокурой малышкой, кроткой и ласковой. Анечка так выгодно отличалась от его собственных дочерей. Лиза была непослушной и своевольной, а Сонечка чересчур замкнутой и угрюмой. Как бы он хотел, чтобы его девочки были похожи на этого милого ангелочка. И вот теперь Аня – единственное, что у него осталось от жизни…
14
Утро, пронизанное болью утраты, стало самым счастливым в жизни Анны и Владимира. Странное дело… Ещё вчера барон посмеялся бы снисходительно, услышав, что останется наедине с красавицей, тающей в его объятиях, и не попробует добиться большего. А нынче уже второй час наслаждался невинными ласками. Перебирал Анины шелковистые локоны, тёрся кончиком носа о порозовевшие от удовольствия щечки, ласково покусывал маленькое ушко, нежно дул на выгнутую в сладкой истоме изящную шейку.
В изумлении Владимир обнаружил, что несет милую любовную чепуху. Да, это он, ядовито остривший над сюсюкающими влюбленными дурачками, сходит с ума от счастья, когда серебристый Анечкин голосок произносит такие же прелестные глупости в ответ на его околесицу. Впервые полюбив, Владимир с удивлением понял, что сами слова ничего не значат. Всё говорили глаза, молча ведя головокружительную беседу. Его изголодавшийся взгляд бродил по её полупрозрачным прищуренным векам, ласкал длинные, пушистые ресницы, отражался в фиалковой голубизне девичьих глаз, жадно впитывая темной бездной зрачков чистую, невинную душу Анны.
Он боялся поверить в своё счастье. Неужели Аня перестала бояться и простила его? Неужели ему предназначен этот любящий взгляд? И это в его темных волосах нежно запутались её тоненькие пальчики? Боже мой, как она прекрасна. Барон глядел и не мог налюбоваться красотой своей возлюбленной. Как он смел думать о ней плохое? Разве может грязь пристать к этому ангелу, спустившемуся с небес в его грешные объятия. Анечка, девочка моя, я буду любить и баловать тебя, исполнять все твои капризы. Всё будет так, как ты пожелаешь. Лишь бы ты была рядом. Лишь бы мы были вместе.
- Владимир, ты так устал этой ужасной ночью, - прервал его мечты ласковый Анин голос. – Пожалуйста, послушайся меня, отдохни немного.
Бесцеремонная шутка была готова слететь с языка, но он побоялся погасить нежный огонек любви и доверия в её глазах. Действительно, надо поспать. Несмотря ни на что, веки у него слипаются. Нежно ответил:
- Хорошо. Но на прощанье – одна маленькая просьба…
Красавица обрадовалась, что уговорила упрямого барона отдохнуть. Это стоило ей ещё одного перехватывающего дыхание поцелуя. Анна никогда не думала, что от простого соединения губ может так трепетать тело, наполняясь сладкой истомой. Голова шла кругом от счастья, не давая трезво разобраться в происходящем. Владимир назвал её своей невестой, надел на руку обручальное кольцо. Он сделал всё, как было положено по светским правилам. Но, целуя его, Анна чувствовала, что совершает что-то сладко-запретное. Как это похоже на Владимира. Даже самые благопристойные поступки и вещи рядом с ним становились волнующими, удивительными, нарушающими все приличия. Но она уже махнула на всё рукой, словно околдованная им.
Анна не хотела больше прислушиваться к голосу рассудка. Мир рушился. В нем исчезла точка опоры. Нет Ивана Ивановича. Погибли, так и не успев узнать любви, её подруги Лиза и Соня. Нет строгой Марьи Алексеевны. Добродушный Андрей больше не улыбнется, снимая запотевшие на морозе очки. Остался только он – Владимир. Она не может потерять его. Не важно, что их ждет впереди. Сейчас они вместе, рядом. И уже ничто не изменит её решения.
Анна легко сбежала вниз по лестнице, собираясь рассказать Варваре о грядущей свадьбе. Она не сразу узнала в бледном сгорбленном старике, стоящем на пороге, румяного и вальяжного князя Долгорукого. Тихим голосом он позвал:
- Анечка, здравствуй!
- Петр Михайлович? – только по голосу Аня узнала князя. Сердце заныло от жалости. Слезы снова подступили к глазам. Она подбежала к дядюшкиному другу и крепко обняла. По пепельному лицу князя полились слезы.
- Анечка, доченька! - приговаривал он, прижимая девушку к груди.
- Петр Михайлович, заходите в дом. Вам надо отдохнуть. Пойдемте я напою Вас любимым мятным чаем.
Но несчастный ничего не слышал, с отчаянием стиснув её в объятьях. А слезы всё катились и катились по его запыленным щекам, оставляя темные волнистые дорожки.
15
Проснувшись, Владимир сразу открыл глаза и по военной привычке резко сел в постели. Уже стемнело. Мрачную черноту за окном скрашивал глянец луны, разбавленный звездными огоньками. В доме стояла тишина. «Ну и ну! - с досадой подумал барон, - Прилег на часок, а проспал до ночи. Жених называется! Как бы невеста от такого сони не сбежала». Он быстро оделся, чувствуя себя свежим и полным сил, и пошел разыскивать Анну.
Из приоткрытой двери гостиной пробивался свет, доносились голоса: мелодичный Анин и глуховатый мужской. Кто это у них так поздно? Владимир распахнул дверь. В кресле у камина сидел князь Долгорукий. Петр Михайлович успел умыться и переодеться с дороги. Утешенный и обласканный дочерью, он стал больше походить на самого себя, только глаза были потухшими и печальными.
Перед Владимиром снова пронеслись страшные события прошлой ночи. Отчасти он считал князя виновником беды, но не мог не пожалеть несчастного. Слова сострадания сами сорвались с губ барона. Петр Михайлович встал ему навстречу, подошел и крепко обнял.
- Володя, мне рассказали, как ты рисковал жизнью, пытаясь спасти моих…- князь запнулся и смахнул слезу. – Ты вел себя как настоящий герой!
- Я не сделал ничего особенного. А вот то, что Вы приехали к нам в усадьбу, очень хорошо. Поживите подольше у нас, Петр Михайлович.
- Спасибо, Володя! Я не успел выразить соболезнования по поводу смерти Ивана. Я скорблю вместе с тобой. Он был моим лучшим другом. Горько терять родителей. Но так уж заведено природой. Главное, чтобы не было наоборот, - князь неловко отвернулся, снова сдерживая слезы. – Если бы не Сычиха, меня бы уже не было. Но теперь, когда я знаю, что у меня есть дочь, жизнь снова обрела смысл.
Увидев на лице Владимира недоумение, Петр Михайлович покачал головой.
- Нет-нет! Я не сошел с ума. Много лет назад я любил Марфу, крепостную твоего отца. Аня её и моя дочь. Странно, что я не догадался об этом раньше. Анечка так похожа на мать.
С этими словами князь снял с груди медальон и протянул Анне с Владимиром. С миниатюры, нарисованной рукой опытного художника смотрела прелестная юная девушка. Нежный овал лица, изящный носик, а главное, чистые и наивные фиалковые глаза, удивительно походили на Анины.
«А ведь князь не лжет про любовь. Иначе не стал бы таскать с собой медальон спустя столько лет», - промелькнуло в голове молодого барона, всё ещё не желавшего осознать важность открывшейся тайны. «Аня – дочь Долгорукого», - несколько раз повторил он про себя, с удивлением понимая, что новость не радует его. Теперь венчание придется отложить. На миг Владимиру стало стыдно за свой эгоизм. Они с Аней и так счастливы. Он её жених и готов терпеливо ждать до свадьбы столько, сколько надо. Главное, что потом они будут вместе на всю жизнь.
Очнувшись от дум, барон снова прислушался к глухому голосу Долгорукого.
- Если бы я был свободен, то, не задумываясь, сделал бы Марфу своей женой,- князь вздохнул и обратился к Владимиру, - Я счастлив, что ты любишь мою дочь и уважаю твоё благородство и честные намерения. Аня сказала, что ты дал ей вольную и предложил руку и сердце. Но тебе не придется жениться на бывшей крепостной. Завтра же я поеду и получу высочайшее позволение на удочерение Анны. Твоей супругой станет княжна Долгорукая, одна из самых знатных и богатых невест, моя единственная наследница.
Увидев промелькнувшую на лице Владимира тень, князь замахал рукой.
- Не возражай. Я знаю, что для тебя это не имеет значения. Но я обязан и хочу сделать всё, что могу для своей дочери. Она – единственное, что осталось у меня в жизни.
Слезы навернулись на глаза князя. Анна вскочила и подбежала к отцу.
- Петр Михайлович, не надо, не плачьте.
- Всё-всё. Анечка, не буду. Просто мне надо побыть одному. Я пойду к себе в спальную.
- Я провожу Вас.
- Не надо, оставайся с Владимиром. Вам есть, о чем поговорить.
Кивнув головой на прощанье, князь тяжело встал и покинул гостиную. Скоро его уныло шаркающие шаги затихли в глубине коридора. Анна снова опустилась на диван рядом с Владимиром. Он не казался обрадованным.
- Владимир, это же хорошо, что я стану княжной? Тебя уже никто не осудит за брак со мной.
- Аня, мне безразлично мнение посторонних людей. Главное, что чувствуешь ты. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.
- Стыдно признаться, но, не смотря на ужас последних дней, я безумно счастлива. У меня есть ты. А теперь и отец. Я так хотела, чтобы у меня были родители. Иван Иванович очень заботился обо мне. Но я всегда знала, что живу у вас из милости и не чувствовала себя счастливой. В любую минуту всё могло измениться. Да и ты не хотел видеть во мне сестру.
- Я был глупым и ревнивым мальчишкой. Безумно влюбленным и не желавшим признаваться в этом даже самому себе. Сколько раз я незаметно любовался тобой, сходя с ума от запретных желаний. Если бы ты узнала мои бесстыдные мечты, то убежала бы на край света.
Анна лукаво заулыбалась.
- Кое о чем я догадываюсь. Но убегать не хочу. Ведь я тоже люблю тебя.
Она обняла его за шею, собираясь нежно поцеловать в щеку. Владимир быстро повернул голову, и вместо прохладной щеки её встретил жадный горячий рот. Нежные розовые губки, уже прошедшие первые уроки поцелуев, дрогнули и послушно открылись навстречу ему...
За приоткрытым окном мелькнула и скрылась тень. Незамеченный никем Карл Модестович удалялся от усадьбы, довольно размышляя, как поступит со случайно открывшейся тайной. Настроение управляющего было превосходным. Расправив плечи, он весело крутил рыжеватый ус, напевая на любимый мотивчик:
- Ах, мой милый Августин, не всё прошло не всё,
- Да, мой милый Августин, мы ещё покажем всем…
