7
«Две радости у души – дарить и брать, два удовольствия у тела – трение и касание», - пришли на память Владимиру слова привезенного из Индии трактата. Он уже с трудом сдерживал себя. Изощренный в альковных играх барон никогда еще так ни старался доставить наслаждение любовнице. Ему хотелось стереть из памяти Анны прикосновения холодных старческих рук, свести с ума своими ласками. Он должен стать для красавицы единственной страстью, единственной любовью. Барон не обманывал себя. Ему не нужна ни одна женщина на свете, кроме этой прелестной интриганки, лишающей его рассудка и чести. Его денщик, черноглазый Рифат, верил, что у женщины нет собственной души, и поэтому она старается завладеть мужской. Тогда барон посмеялся над забавным курьёзом. А теперь самому впору молиться восточным пророкам, прося вернуть душу, отнятую красавицей.
Владимир вздохнул и затуманенными страстью глазами посмотрел на Анну. Её веки, крепко зажмуренные вначале, теперь были полузакрыты. Сузившиеся голубые зрачки плавно двигались в такт его ласкам. Он давно освободил её связанные руки, но красавица и не думала сопротивляться. Анна сама обнимала его, подставляя покорные губы для поцелуев. Влажная и горячая она была готова без остатка отдаться ему. Владимир с торжеством развел послушные колени, начав томительно-сладкое движение. И вдруг замер, наткнувшись на невидимую преграду. На миг барону показалось, что его окатили ледяной водой. Он со стоном перевернулся на спину и замер, боясь поверить очевидному. Так вот, что написано в письме, которое он так и не удосужился прочесть. Анна не была отцовской любовницей. Старый барон женился на своей воспитаннице, чтобы дать ей имя и хоть какое-то положение в обществе.
Холодная испарина покрыла тело Владимира. Ну почему он так легко поверил мерзкой сплетне управляющего? Ведь прекрасно знал, как хитер и корыстолюбив немец. Ответ был настолько ясен, что захотелось кричать от отчаяния: ревность слепила его глаза, не давая мыслить разумно. Как же он низко пал! Что вытворял с невинной девушкой, которая для него дороже жизни! Можно ли теперь всё поправить? Переполненный раскаянием, Владимир приподнялся на локте. Анна лежала в полузабытьи. Она не понимала, почему барон прекратил сладкую пытку. Что остановило его в последний момент? Неужели её невинность? Анна почувствовала радость, смешанную с сожалением. Изощренные ласки чуть не свели её с ума. К своему стыду она мечтала о продолжении. Ей хотелось снова отдаться во власть его сильных рук, забывая обо всех обидах и страхах. Анна провела ладонью по влажному лбу. Прислушалась. Владимир что-то говорил. Анна изумилась: гордый барон с трудом выговаривал неловкие слова прощения.
Начавшая приходить в себя красавица в смятении осознала свою наготу. Покраснев, словно мак, она лежала, боясь пошевелиться. Видя, как девушка замерла от стыда, Владимир бережно накрыл её одеялом. Случайное прикосновение его руки сладко обожгло кожу Анны, снова наполнив тело истомой. В растерянности она подняла взор на барона и утонула в бездонных серых глазах, с тоской глядящих на неё. От его жалкого и растерянного вида сжалось сердце. Захотелось нежным прикосновением убрать со лба непокорную челку, разгладить напряженную складку между черных изогнутых бровей. «Клянусь - я исправлю всё, что натворил», - словно издалека донеся до неё виноватый голос Владимира: «Сегодня же вечером у Вас будут все необходимые документы». Барон, успевший одеться, встал и покинул комнату, не дав сказать Анне ни слова.
8
После ухода Владимира Анна долго лежала без движения, пытаясь унять тревожно бившееся сердце. Собственные чувства пугали её. Мысли беспорядочно мелькали в голове. Она хотела понять барона и боялась сделать это. Желала забыть пережитый позор, но снова и снова начинала вспоминать, как сладко ей было в сильных и нежных руках Владимира. Господи! Неужели это произошло с ней? Не может быть. Неужели это она, всегда такая сдержанная и застенчивая, позволила так бесстыдно ласкать себя? Таяла и стонала, наслаждаясь каждым прикосновением Владимира. Неужели это она, замирая от удовольствия, целовала его теплые губы, нежно гладила темные волоски на груди, прикасалась к шелковистой коже, с восторгом чувствуя под своими ладонями мужские напряженные мышцы. Напрасно Анна уговаривала себя, что ничего страшного не произошло, что она всё та же. Сердце подсказывало, что ничего уже не будет как прежде.
Она не знала, много ли прошло времени. Может быть несколько минут, а может часов. Долгожданный покой не наступал. Тело сладко ныло, храня память о случившемся. Что с ней сделал Владимир? Она знала множество сплетен, ходивших о нем. Говорили, что женщины, побывавшие в объятиях красавца-барона, уже не могли забыть его. Ничего удивительного, если он так же ласкал их, сводя с ума. На миг красавица ревниво нахмурилась. Сердце болезненно сжалось при мысли, что она - одна из многих в веренице бесчисленных любовниц. Но морщинки быстро разгладились. Анна вспомнила, как застонал и остановился Владимир, когда она сама уже забыла про стыд и девичью честь. Почему он сделал это? Проснулась совесть? На циничного Владимира не очень похоже. Странно… Она всегда чувствовала, что молодой барон хочет завладеть ею, сделать своей. И вот, когда желаемое было так близко, он отказался. Анна вспомнила, как тяжело он дышал, с какой тоской смотрел, моля о прощении. Почему Владимир пощадил её? Что же ему нужно?
Не в силах найти ответ, Анна с трудом встала с постели. Голова кружилась, в груди сладко и тревожно ныло. Она взяла влажную губку и провела по разгоряченному телу, пытаясь успокоить непослушную плоть. Занятая своими мыслями, Аня не услышала, как скрипнула дверь и на пороге появилась взволнованная Варвара. Увидев свою любимицу, старая кухарка с испугом охнула. Да и было от чего испугаться. Когда этим утром они прощались, Анна была одета в дорожное платье и аккуратно причесана. А теперь девушка стояла посреди комнаты совершенно обнаженная, с растрепанными волосами. На белоснежной коже розовели следы от поцелуев. Нежные губы покраснели и распухли. Варвара взглянула на перевернутую вверх дном постель и попятилась от ужаса. На подушке лежал шейный платок Владимира.
- О господи! Что ж это деется? – воскликнула кухарка. Она подбежала к Анне, обняла её. – Говори, девонька, что случилось?
Анна перевела на неё затуманенные глаза.
- Ничего. Всё хорошо, Варечка.
- Да что ж ты меня обманываешь! Думаешь, я не вижу, что барин побывал здесь. Давай, помогу тебе одеться, и поговорим.
Варвара подняла дорожный наряд Анны и хмуро покачала головой, увидев, что верхние пуговицы оторваны. Достала из шкафа нежно-розовое платье, подала его девушке, помогая справиться со шнуровкой. Убрала Анины волосы в аккуратный хвост. Собрала, разбросанные вещи, застелила постель. Когда порядок был восстановлен, Варвара усадила Аню на кровать, устроилась рядом. Строго посмотрела:
- Теперь рассказывай! Да не думай ничего скрывать.
Анна молчала, не решаясь начать рассказ. Она краснела от одной мысли, что придется описать Варваре случившееся. Старуха ласково погладила красавицу по золотистым волосам, понимая её смущение. Грустно вздохнув, подсказала:
- Значит, собралась ты уезжать, а тут барин к тебе в комнату пришел. Ведь так?
- Да. Он был очень сердит. Велел показать ему вольную и другие документы. Я открыла саквояж и обнаружила, что все бумаги пропали. Тогда Владимир сказал, что я снова его крепостная, и он может делать со мной всё, что хочет. Я хотела убежать от него, но не смогла, просила остановиться, но он ничего не стал слушать, схватил меня и …- Анна запнулась. Варвара покачала головой:
- Что же это?! Совсем разум у барина помутился. Ведь ты ему как-никак мачеха. С отцом его венчана.
- Владимир сказал, что обряд недействителен, потому что проведен не по правилам. Сам отец Григорий так сказал.
- Вот беда-то какая. А я думала, хоть это его остановит.
- Нет, именно моё замужество рассердило Владимира. Он думал, что я была любовницей Ивана Ивановича, и поэтому дядюшка женился на мне.
- Так ты бы ему растолковала, что девица ещё.
- Сначала я стеснялась. Думала, Владимир из письма всё узнает. А он его отбросил не читая. А потом… Потом он мне, Варя рот завязал.
- О господи!
- И руки тоже. Раздел и… - Анна отвернулась.
- Вот негодник, - охнула Варвара. – Обесчестил невинную девушку! Гореть ему за это в аду!
- Нет, он не сделал этого.
- Ничего не понимаю? А чего же он тебя раздевал?
- Не знаю. Но когда мы уже… почти… начали… - стыдливо отводя взгляд, с трудом выговорила Аня. – Владимир, наверное, понял, что я девушка и остановился.
Варвара быстро и радостно закивала.
- Как же это он! Счастье-то какое! – она радостно прижала к себе Анечку, шершавой рукой поправила ей выбившийся из прически локон. – Значит, понял свою ошибку Владимир Иванович! Ну, теперь барин всё исправит. А я смотрю – он немца ругает. Да так, что пух и перья летят. Я ведь за этим-то и прибежала к тебе. Хотела радостью поделиться. А тут… - Варвара внимательно поглядела на погруженную в свои мысли Аню, сердцем почуяв неладное. – Ну, что ты грустишь? Ведь всё обошлось.
- Ой, не знаю Варечка. Как вспомню, что было, так не знаю, как теперь Владимиру в глаза смотреть буду. От стыда сквозь землю провалиться хочется. Как бы я хотела позабыть всё.
- Неужто так плохо тебе с барином было? А говорили, что он мастер девиц ублажать. – усмехнулась кухарка.
- Правду говорили, Варя. Так хорошо мне было, что до сих пор чувствую его прикосновения на моей коже. Что же мне делать? Может убежать, куда глаза глядят?
- От себя не убежишь, Аня. Не думай пока об этом. Даст бог – всё уладится. Пойдем лучше, я тебя чаем напою да пирогами угощу. В этот раз они у меня особо удались.
- А Владимир где?
- Не бойся, барина сейчас дома нет. Он как Модестовича рассчитал да за дверь выставил, так сразу и уехал куда-то. Сказывал, что к вечеру будет.
