4
Карл Модестович проводил глазами гордо удаляющуюся по коридору Анну, подкрутил ус и осторожно заглянул в гостиную. Барон метался по комнате, не зная, что предпринять. Владимир понимал, что его слова не более чем бессильная угроза. Как? Как он сможет расторгнуть этот брак?! Ни одна мало-мальски подходящая идея не приходила в его разгоряченную голову.
Карл Модестович осторожно кашлянул:
- Барин, не угодно ли чего? Когда мне отчитаться перед Вами о делах в поместье?
Владимир остановился, наконец заметив управляющего:
- Я занят. Всё завтра, - с трудом выдохнул он.
- Ох, боюсь, завтра будет поздно. Вы уж простите меня, барин. Но душа у меня изболелась глядючи, как баронесса добро Ваше растрачивает. Услышал я случайно, как кричала она, что уедет завтра. А как уедет, то и спросить будет не с кого.
- Так ты говоришь, она вмешивалась в дела в поместье?
- Ах, барин. Батюшка-то Ваш последний год совсем был плох. Вертела она им, как хотела. Сколько денег перевела на наряды и драгоценности! И не упомнить всё. А уж как женила его на себе. И вспомнить противно.
Владимир опустился в кресло.
- Очень интересно. Давай, рассказывай.
- Батюшка Ваш уж при смерти лежал. Тут она и скажи ему, что ребеночка ждет. Вот старик и растаял. Позвали священника, и он их прямо дома окрутил. В церковь идти у старого барона сил уже не было. А после венчания Иван Иванович отписал Московское поместье своей Аннушке и ребеночку её будущему.
Владимир сглотнул, не решаясь задать вопрос, взволновавший его. С большим трудом он заставил себя произнести:
- Так Анна беременна?
- Вовсе нет. Просто ловко налгала, чтобы сердце старого барона дрогнуло. А Вы поговорите с отцом Григорием. Расскажите, как дело было. Может и впрямь удастся брак отменить, - вкрадчиво посоветовал управляющий. – Хотите прямо сейчас его приведу?
5
Мартовское утро было таким же пасмурным, как и настроение Анны. Она уже сходила попрощаться на могилу старого барона, собрала вещи и хотела кликнуть слуг, чтобы выносить сундуки, как дверь в её комнату распахнулась. В проеме стоял Владимир. На лице его не было и следа раскаяния за вчерашнее. Пнув ногой собранные вещи, он бесцеремонно спросил:
- Далеко собрались?
- Я уже вчера сказала Вам, что еду в Москву.
- Гм. Знаете, Вы самая нахальная крепостная на свете.
- Я не желаю больше слушать Ваши грубости, - устало произнесла Анна.
- При чем здесь грубости? Вчера я поверил Вам на слово. А сегодня хочу увидеть документы, подтверждающие твоё положение.
Анна с презрением открыла саквояж и замерла. Бумаг не было.
- Ну, что же Вы стоите? Я жду.
Владимир с наслаждением наблюдал, как по розовому личику Анны разливается мертвенная бледность. Он прекрасно знал, что документов нет. Ловкий Карл Модестович, давно научившийся шарить в Аниных вещах, вытащил все бумаги и передал барону. Только что Владимир сжег и вольную, и брачное свидетельство.
Анна с ужасом и негодованием посмотрела на барона.
- Это по Вашему приказу у меня украли документы.
- Какая чушь! Если бы я захотел – просто отнял бы их сейчас. К чему мне хитрить? – ядовито ответил Владимир и снова напомнил себе о вероломстве Анны, успокаивая нечистую совесть.
- Вы это сделали для того, чтобы ещё больше унизить меня.
- У тебя мания величия. Мне дела нет до твоих чувств. Ты моя крепостная, а я – твой хозяин.
- Ничего подобного. О моем браке осталась запись в церковной книге.
- Как ты умна. Но на твою беду отец Григорий забыл сделать запись, - весело возразил барон. Его начинала забавлять эта перепалка.
- Но он подтвердит, что брак состоялся.
- Ха-ха-ха! И не надейтесь. Мы с ним всё обсудили. Отец Григорий согласен, что венчание было недействительным. Брак даже и расторгать не пришлось. Никаких документов нет. А Вы вчера не верили моему обещанию. Ну, что скажете?
- Я скажу, что Вы - мерзавец!
Анна подошла и отвесила полновесную пощечину барону.
- А теперь можете приказать высечь меня.
- Зачем мне портить собственное имущество. Я собираюсь употребить тебя по твоему прямому назначению. Так, как это делал мой отец.
6
- Ваш отец обвенчался со мной.
- А кто про это знает? На похоронах Вы постеснялись хвастаться своим новым положением. Побоялись осуждения гостей - уж больно скоропалительным был брак. Так что для всех Вы не вдова, а просто воспитанница моего отца.
- Всё равно, я – его жена перед богом.
- Нет! К счастью, у отца (прости господи!) даже не хватило сил дойти до церкви. Я поговорил со священником. Он признал, что из-за спешки обряд венчания не был выполнен по всем правилам и не может считаться действительным. Так что и для бога, и для людей, Вы – всего лишь наложница своего барина. Кстати, Ваш хозяин теперь я. Пора мне начать пользоваться Вашими услугами.
Глаза Анны гневно заблестели.
- Вы не посмеете.
- Посмею. И сделаю это прямо сейчас, чтобы ты и думать забыла о своих дворянских замашках.
Владимир сделал шаг к Анне. Отпрянув, она бросилась прочь от него. Легким движением руки барон поймал беглянку за локоть. Пытаясь освободиться, Анна схватила со стола фарфоровую статуэтку и швырнула ему в лицо. Владимир ловко увернулся и, сжав Анну в объятиях, насмешливо проговорил:
- Ну-ну, не бойся, я не сделаю с тобой ничего нового. Неужели я противнее моего отца?
Анна с отвращением подняла на него глаза.
- Вы мне омерзительны.
Барон, не знавший отбоя от дам, громко расхохотался.
- Глупенькая. Ты была любовницей старика и не знаешь, какое удовольствие может подарить близость с мужчиной. Если будешь послушной, обещаю - я прощу все твои интриги и буду ласковым и заботливым, как мой батюшка.
С этими словами он легко приподнял Анну и бережно положил на кровать. Красавица замерла от ужаса. На миг она показалась барону испуганным ангелочком. Но он быстро напомнил себе, что отец давно сорвал этот невинный цветок. Горько усмехнувшись, барон с вожделением посмотрел на затихшую Анну и начал медленно расстегивать её дорожное платье.
Красавица опомнилась и с отчаянием начала вырываться. Хотя шансов освободиться из сильных рук Владимира у Анны не было, всё же пара свежих царапин от её острых коготков осталась на его лице. Недовольно поморщившись, барон зажал нежные руки Анны в одной ладони, а другой стянул с шеи шелковый платок, аккуратно связав ей запястья.
- Так ты не будешь мешать своему хозяину, - наставительно произнес он. Барон закрепил связанные руки Анны у изголовья кровати и довольно полюбовался плодами своего труда. Давно он мечтал о чем-то подобном. Но действительность превосходила все ожидания.
Анна лежала перед ним, прекрасная и беззащитная. В огромных голубых глазах стояли слёзы. Он ласково вытер их. Провел кончиками тонких чутких пальцев по нежной щеке, осторожно коснулся розовых губ. Медленно спустился по белоснежной шее к виднеющимся в расстегнутом вырезе упругим грудкам. Ласково погладил темные соски, с наслаждением наблюдая, как они наливаются и твердеют от его умелых прикосновений. Вгляделся в её порозовевшее лицо.
Голубые глаза молили о пощаде. Вязкую тишину жалобно разрезал серебристый голос.
- Владимир, умоляю Вас, ради памяти Вашего батюшки не делайте этого.
Воображение услужливо нарисовало барону Анну в объятиях отца. Серые глаза Владимира потемнели от ревности.
- Хватит вспоминать похотливого старикашку, - грубо произнес он.
Презрительный плевок отчаявшейся Анны был ему ответом. Владимир спокойно вытер лицо. Встал. Нашел на полке широкую шелковую ленту и аккуратно завязал Анне рот. Красавица затрясла головой, пытаясь что-то сказать, но было поздно – плотно завязанная ткань не пропускала ни звука.
- Анна, лежи спокойно. Скоро ты скажешь спасибо за наслаждение, подаренное мной.
Владимир медленно расстегнул до конца лиф платья, покрывая поцелуями нежную шею, хрупкие плечи, белоснежную грудь. Сместился ниже и, развязав юбку, не спеша снял, обнажая стройные бедра, розовые колени, изящные лодыжки. Полюбовался длинными стройными ножками. Нежно втянул и облизал один за другим пальчики на крошечных ступнях. Продолжая ласкать шелковистое тело легкими, как бабочка, прикосновениями, поцеловал бархатный живот, погружая влажный язык в теплую ямочку пупка. Взял зубами невесомое кружево и осторожно потянул вниз, убирая последнее препятствие между ними.
