Проводив глазами убегающую Лизу, Анна повернулась к мужу и, стараясь вложить в слова всю свою душу, умоляюще произнесла:
- Володя, клянусь, я ни в чем не виновата! Это нелепая ошибка. Прошу тебя, поверь мне!
Барон устало поднял голову и скользнул по растрепанной Анне таким взглядом, что она заледенела от ужаса.
- Не трать слов понапрасну, с меня достаточно, - процедил он презрительным тоном, которого бедная баронесса не помнила даже в самые худшие времена. – Я прекрасно слышал, как ты успокаивала Лизу. Значит, князь забрел в твою комнату по ошибке? – Владимир иронично прищурился: - Допустим, он лунатик. Но как ты объяснишь, почему не заперла дверь? Ты же всегда, с самого детства, делаешь это! – произнеся последнюю фразу немного громче, барон обхватил жену чуть выше талии и приподнял от пола. С минуту он разглядывал женщину, которая ещё недавно составляла всё его счастье, и внезапно стала мукой, болью, отчаянием. Черт возьми! Он так долго добивался её любви! Столько раз сдерживал свои безудержные страсти! И для чего? Чтобы эта лгунья изменила ему сразу после медового месяца?!

Задохнувшись от боли, Владимир вдруг понял несчастного мавра, придушившего свою обольстительную блондинку. Барону тоже хотелось сдавить Анну в своих объятиях - изо всех сил - чтобы нежное тело жалобно хрустнуло в его руках, и прекрасные лживые губы навсегда замолчали. Гнев требовал не медлить ни минуты, но руки не слушались. Глядя в испуганные глаза жены, барон с отчаянием понял, что не сможет причинить ей боль. Проклятье, что она с ним сделала? – Околдовала! Навеки лишила воли! Владимир вспомнил бесстыдный танец с покрывалами. Тогда Анна поставила его на колени, и он, покорный, жалкий, целовал ей руки, не в силах совладать с собственной рабыней. Зачем он столько мучился? Почему прямо тогда не взял её на этом столе? Злая усмешка исказила красивое лицо барона. Лучше позже, чем никогда. Он сделает это прямо сейчас.

Анна мучительно подбирала слова оправдания, когда муж легким толчком опрокинул её на стол и прижал к лакированной поверхности, сильно надавливая ладонью на живот. Она попыталась вырваться, но старания были напрасны. Словно пришпиленная бабочка баронесса бессильно размахивала руками и ногами, и не могла сдвинуться с места. В следующее мгновение рука мужа бесцеремонно задрала пышную юбку, и Анна с негодованием поняла, что именно он собирается сделать.
– Владимир, остановись, я всё объясню! – с отчаянием выкрикнула она и почувствовала, как твердые и безжалостные губы мужа накрывают её рот. Нет, это не было поцелуем. Барон терзал губы, не давая вздохнуть. Чуть не плача от беспомощности, Анна услышала, как жалобно затрещало кружевное белье, и сильная рука Владимира грубо коснулась колен.

Баронесса не раз видела, как, рассердившись, муж превращался из добродушного малого в безжалостного бретера. Но она представить не могла, что барон захочет так безжалостно унизить жену, даже не выслушав оправданий. Анна вздрогнула, ощутив, как бесцеремонно и властно вторгся в неё Владимир. Он специально взял её на том же столе, где когда-то развлекался с Полиной. Нет, телу не было больно. Но обида, причиненная душе, оказалась мучительней во сто крат. Анна понимала, чего хочет муж: смешать её с грязью, раздавить, наказать. А если бы она действительно осталась вчера в спальной? Там ведь не было крючков: Лиза не любит закрытых дверей. Что, если бы Анна спросонья не узнала князя, приняла за мужа? Если бы впрямь оступилась? Что? Это бы убило любовь Владимира? Разрушило всё, что было между ними? Так вот цена его нежных клятв и признаний!

Обида вернула утраченные силы. В Анне проснулся давний дух упрямства, долгие годы помогавший переносить все глумления Владимира. Он хочет унизить её? Не получится! Она не даст себя растоптать, - с мрачной решимостью подумала баронесса. И когда, не останавливаясь ни на мгновение, муж оторвался от её губ и, глядя в заплаканные синие глаза, хрипло шепнул:
- Что не нравится?
Она прерывисто выдохнула.
– Ошибаешься, нравится!
И, приподняв колени, обвила его ногами:
- Очень нравится!
Баронесса с вызовом посмотрела в искаженное гневом лицо мужа. Владимир задрожал от ярости, но остановиться не смог. Он нуждался в этой женщине, что бы там она ни натворила. С мрачным исступлением барон признался, что даже предательство Анны не переменило его чувств. Он всё также боготворил её сияющие сквозь слезы глаза, молился на упрямо стиснутый рот, и уже винил себя за капельки крови, выступившие на нежных губах. Анна осталась его богиней. С ней и только с ней он был счастлив.

Горькое блаженство переполнило тело Владимира, и, содрогнувшись, он замер, на миг забыв о всех бедах. Хотелось продлить счастливое забытье, не возвращаться в жестокую реальность. Но барон подавил приступ малодушия. Надо решать - как жить дальше. Гнев выплеснулся, но боль осталась. Владимир мрачно посмотрел на заплаканное лицо изменницы и с раздражением услышал осторожный стук в дверь.
- Какого черта?! – вздрогнула Анна от яростного окрика мужа.
В ответ раздался испуганный голос Григория:
- Барин! Приехали Его Высочество, Александр Николаевич, и хотят немедленно Вас видеть. С ним ещё один господин.
Владимир с досадой выругался и крикнул в ответ:
- Веди их в гостиную, и скажи - барин сейчас будет!

ПРОДОЛЖЕНИЕ
Напишите мне