Репнины стояли у парадного входа, провожая гостей. Октябрь выдался холодным, почти зимним, и Лиза пожалела, что накинула одну легкую шаль. Зябко поеживаясь, она смотрела вслед отъезжающей карете, из окна которой прощально махала рукой грустная Анна. Сонечки, сидящей в глубине, не было видно. Глядя на красивое лицо сестры, княгиня вдруг подумала, что Аня уж слишком бледна сегодня. Или во всем виновата хмурая осенняя погода, безжалостно отнявшая краски у лиц и вещей? Вздыхая и жалея об ушедшем лете, княгиня поспешила вернуться в домашнее тепло и не заметила, как холодно расстались Михаил с Владимиром. Закадычные друзья даже не обнялись, как обычно. Поставив ногу в стремя, барон быстро, словно по обязанности процедил слова прощания и, пришпорив коня, поскакал, догоняя жену со свояченицей.

Едва карета выехала со двора, с лица Сони слетела маска приветливого равнодушия. Её плотно сжатые губы задрожали. На глаза навернулись слезы. Словно механическая игрушка, внутри которой сломалась жизненно важная пружинка, она сникла и, уткнувшись носом в плечо сестры, беззвучно зарыдала. Анна крепко обняла её за дрожащие плечи, прижала к груди и ласково зашептала, заглушая тихие всхлипы.
– Всё позади, Сонечка… Всё уже позади…
Она уговаривала сестру словно ребенка и с тоскливой безнадежностью понимала, что любые слова бессильны – ничего не исправить. И виновата в случившемся только она - Анна, малодушно заставившая Соню обменяться спальными.

Просьба казалась лишенной смысла, но что поделать, если в Лизиной постели Анну вдруг охватила тревога, беспричинная и мучительная. Баронесса ворочалась, пытаясь успокоиться, но все усилия были тщетны. Непонятное смятение всё сильнее томило её. Отчего-то в памяти воскрес ужасный миг, когда Владимир с безжалостной откровенностью рассказал ей о близости с Лизой. Давно пора забыть прошлое и жить, радуясь каждой минуте рядом с любимым. Им ведь так хорошо вместе. Отчего же на душе тяжело и тревожно? Словно в день ссоры с Владимиром, когда она глядела в его мучительные серые глаза и навеки прощалась с надеждой на счастье.

Прогоняя ночную тревогу, Анна закуталась в плед и прибежала к Соне, мирно читающей французский роман. Безмятежная картина немного успокоила баронессу. Приветливый голосок сестры и яркое пламя свечей довершили дело, рассеяв остатки страхов. Надо было пожелать Сонечке доброй ночи, и вернуться к себе, но Анне не хотелось покидать тихий уют кабинета. Она пожаловалась на бессонницу и, взяв книгу, села рядом. Скоро Соня сладко зевнула и сама предложила Анне остаться наедине с книжными полками. Отложив роман, она поцеловала баронессу и быстро же исчезла в сумраке коридора.

Если бы Анна могла возвратиться в тот поздний вечер и остановить сестру. Но время нельзя повернуть вспять. Баронесса едва сдержала стон, вспоминая, как, войдя в спальную, увидела растерзанную постель с красными пятнами на покрывале. Она испугалась, подумав о чем угодно, кроме правды, горькой и непоправимой. Неведение длилось недолго - плачущая Соня быстро расставила всё на свои места. Бедная девочка винила в случившемся только себя. Тихо рыдая, она жалобно объясняла, что сначала принимала князя за сладкое сновидение. И тут же всхлипывая, добавляла, что не должна была целовать мужа сестры даже во сне. – Но я так люблю его, - шептала она, разрывая Анне сердце.

Баронесса подумать не могла, что в тихой Сонечке может таиться безумная страсть. И к кому! Мужу родной сестры. Утешая Соню, Анна лихорадочно решала, как поступить. В одном она была точно уверена – Сонину тайну надо сохранить. Страшно подумать, каких бед натворит их отец, если узнает обо всем. Князь Долгорукий будет в гневе. Он не простит оступившуюся дочь и в лучшем случае упрячет её в монастырь. Лиза тоже ничего не должна знать. Ужасная правда разрушит её семейное счастье. Тем более, что Михаил ни в чем не виноват - он был уверен, что предавался страсти с женой. Пусть и дальше остается в своем заблуждении. Достаточно того, что она, Анна, всё знает и поможет Соне пережить беду. Лишь бы близость с князем не имела печальных последствий.

Прорвавшись сквозь густые свинцовые тучи, за окном кареты вспыхнуло безразличное к людским бедам солнце. Последние теплые лучи безуспешно пытались согреть промерзшую осеннюю землю. Анна вздохнула и ласково погладила притихшую Соню. Карета мерно покачивалась, баюкая заплаканных сестер. Унылому скрипу колес вторило звонкое постукивание копыт. Владимир нервно гарцевал вокруг кареты на любимом жеребце. Лицо барона было сурово, темные брови мрачно сведены. Чувствуя тревогу всадника, умный конь не перечил ему, послушно переходя с галопа на легкую рысь и снова пускаясь в галоп. Поравнявшись с каретой, жеребец вскинул голову и недовольно заржал, словно зная источник хозяйских бед. Анна расстроено прикусила губу. Почему Владимир так мрачен? Вряд ли его расстроил внезапный отъезд. Тогда в чем причина? Неужели барон понял - она что-то скрывает от него? Анна вздохнула. Ей хотелось поделиться бедой с мужем. Сейчас она особенно остро нуждалась в его совете. Но Соня, услышав о помощи Владимира, снова зарыдала, напомнив сестре, как когда-то барон не стал скрывать правду о ночи с Лизой. Бедная девочка боялась подумать, что будет, если отец узнает о случившемся. Анна с тяжелым вздохом вспомнила, как упрям и безжалостен бывает князь Долгорукий, и скрепя сердце поклялась сестре, что не откроет тайну никому, даже Владимиру. Успокоенная Соня робко улыбнулась, а Анна с тоской задумалась о грядущем объяснении с мужем.

ПРОДОЛЖЕНИЕ
Напишите мне