В этот поздний час Мурановы сами развлекали себя. Александр сидел в библиотеке над томиком полюбившегося Стендаля. Константин нашел краски и рисовал по памяти портрет новой знакомой, заглянувшей к нему на минуту и опять убежавшей куда-то по неведомым делам. Что поделать - нынешним вечером княжне было не до гостей. Узнав у Варвары, что Анна спокойно спит, а усталый Владимир мирно сидит подле жены, Соня незаметно выскользнула из дома и велела седлать каурую кобылку. Она собиралась уничтожить ложь, причинившую столько бед. Пусть платить за это придется собственным позором.

Дорога до усадьбы Репниных, прежде казавшаяся утомительно долгой, пролетела как одно мгновение. Пугливая кобылка резво неслась сквозь ночной лес, торопясь добраться до мирного пристанища. Слуги открывали ворота, а запыхавшаяся от быстрой скачки княжна всё ещё решала, что сказать разгневанной сестре. Может, начать издалека и осторожно подготовить Лизу к неприятной новости? Или не тянуть время и выпалить с порога всю правду? Как лучше? Дрожа от холода и волнения, Соня отдала вымокшую под дождем накидку сонному Филимону и сказала, что хочет видеть сестру. Старый слуга, за сегодняшний день повидавший немало странного, тяжело вздохнул, узнав, что молоденькая княжна приехала за полночь совсем одна. Уже не удивляясь ничему, он проводил запоздалую гостью к Лизавете Петровне, по дороге сообщив, что Михаил Александрович тоже дома - сидит за бумагами в кабинете. Услышав имя князя, Соня залилась румянцем. Скоро Миша узнает правду и станет презирать распутную свояченицу. Как горько об этом думать! Господи, сколько бед принесла её преступная любовь! Сколько несчастий ещё впереди! Не хочется причинять Лизе новую боль, но иначе нельзя! Соня решительно переступила порог погруженной в полумрак Лизиной спальной и в недоумении застыла. В комнате, словно в лазарете, стоял горький запах лекарств. Постель с откинутым покрывалом была пуста. Княжна растерянно обвела спальную взглядом, не сразу заметив сидящую в кресле у окна сестру. Обычно бодрая и румяная, Лиза выглядела бледной и усталой. Вокруг припухших глаз залегли темные круги. Столик возле кресла был заставлен пустыми склянками и флаконами. От жалости и тревоги у Сони заныло сердце. Она бросилась к сестре, испуганно вопрошая, - Лиза, Лизонька, что ты с собой сделала? Что ты выпила, скажи мне скорее!
Очнувшись от забытья, княгиня Репнина гордо вскинула голову. – Соня, успокойся. Разве я похожа на дурочку, способную отравиться из ревности? И вообще, почему ты решила, что я могу что-то с собой сделать?… - Лиза запнулась и, вглядевшись в расстроенное лицо сестры, болезненно поморщилась. – Ааа… Тебе доложили о Мише с Анной. Очень плохо. Подобные новости не для детей. Но раз так вышло, знай: Миша повинился мне в невольной измене, и я не держу на него зла. В конце концов, он даже не понимал, что был с другой. Мы помирились. У нас снова всё хорошо, а скоро будет ещё лучше. Я жду ребенка.
Лиза поймала недоверчивый Сонин взгляд и широко улыбнулась.
- Да-да. Только сегодня узнала. Когда вернулась от Анны, почувствовала себя плохо. Вызвали врача. И вот – такая радость. – Лиза кивнула в ответ на растерянные Сонины поздравления и продолжила: - Доктор запретил мне волноваться. Поэтому больше ни слова о прошедшей ночи. Лучше поговорим про моего малыша…

Возвращаясь в усадьбу Корфов, Соня с тоской думала, что не сумела покончить с ложью. Конечно, Аня поймет, почему младшая сестра промолчала, но легко ли бедной баронессе и дальше быть без вины виноватой. До Лизиных родов придется скрывать правду. Долгие месяцы по вине Сони её старшие сестры не будут встречаться. Лиза сказала, что простила Анну, но видеть её не хочет - боится расстроиться. Княгиню Репнину можно понять. Если бы Соня ждала Мишиного ребенка, то думала бы только о малыше. Жаль, что в её жизни никогда не будет ни мужа, ни детей, ни любви, ни счастья...

Продолжение
Напишите мне