Наткнувшись на неожиданное препятствие, Соня ойкнула, покачнулась и тут же почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили её за плечи, не дав упасть. Ничего не понимающая княжна подняла глаза и с удивлением обнаружила высокого темноволосого юношу, внимательно разглядывающего её. Незнакомец держался спокойно и уверенно, так что сразу было ясно: бояться нечего - он не грабитель и не вор, тайно забравшийся в усадьбу Корфов. Пока Соня собиралась с мыслями, растерянно гадая, кого чуть не сбила с ног, сбоку послышалось насмешливое:
– Костя, осторожнее, год назад эта хрупкая девица поколотила меня, причем очень больно.

Веселый, с низкими бархатными переливами голос показался княжне знакомым. И точно, повернувшись, она увидела приветливо улыбающегося цесаревича, за время разлуки не растерявшего свой бодрый нрав и смотревшего на онемевшую от изумления девушку бойко и лукаво, как год назад, когда Соня упорно пыталась изобразить на портрете его живые, меняющиеся каждую минуту, но ни на миг не теряющие своего очарования глаза.
- Жаль, что я пропустил незабываемое зрелище, - с шутливым огорчением отозвался незнакомый юноша, медленно убирая руки с плеч смущенной княжны. - Нас не представили. Князь Константин Муранов, - ободряюще кивнул он.
- Княжна Софья Долгорукая, - машинально произнесла Соня и присела в низком реверансе.

Константин недоверчиво поднял бровь: месяц назад, рассказывая о своих приключениях в Двугорском уезде, брат показал портрет, написанный княжной Долгорукой. Точность, с которой незнакомая девушка передала не только черты лица, но и переменчивый характер цесаревича поразила Костю, уже не первый год серьезно занимавшегося живописью под руководством маститых наставников. Айвазовский, нынешний учитель великого князя, увидев картину, тоже отметил несомненную одаренность начинающего автора и предсказал ему большое будущее. Собираясь познакомиться с художницей, Константин представлял спокойную уверенную девушку, увлеченную любимым делом и взрослую не по годам, но вместо идеального образа, созданного воображением, перед ним стояла растерянная большеглазая девочка, нервно поправляющая локоны, разбросанные по плечам. Хотелось заплести ей косички и отвести к няне в детскую. Неужели этот ребенок нарисовал проникновенный портрет Александра?

Пока Константин размышлял, Соня оправилась от смущения и, извинившись за столкновение, взволнованно пояснила, что должна немедленно разыскать сестру. Александр улыбнулся её торопливой горячности и с лукавой заботой предложил брату проводить княжну.
- Баронесса оставила нас, чтобы отдать распоряжения к обеду, - пояснил он.
Соня поблагодарила и вежливо отказалась от ненужного эскорта, но Константин тотчас заверил, что ему не составит никакого труда. Возражать было неудобно, и, смирившись с царственным спутником, княжна направилась вниз по лестнице, по дороге размышляя, как избавиться от провожатого и поговорить с Анной наедине. К счастью, выход нашелся быстро. Константин заговорил о Сониных рисунках, и она, вспомнив, что дарила сестре целый альбом набросков, вытащила их из шкафа, вручила великому князю и оставила его на диване в гостиной, пообещав вскоре вернуться.

Между тем Анна, разыскиваемая княжной, уже полчаса бесцельно бродила по кухне, мешая недоумевающей Варе и отвлекая её от дел. Надо было возвращаться к гостям, но баронесса не решалась покинуть любимое с детства убежище от огорчений и бед. Прежде в тяжелые минуты, она всегда приходила сюда, обсуждала сомнения и страхи с доброй Варварой и успокаивалась, слушая её мудрые советы. Но сегодня выплакаться не получалось - язык не поворачивался описывать безобразную ссору с Владимиром. О случившемся в столовой не хотелось ни говорить, ни даже вспоминать. Но, не взирая на все попытки забыть, бешенный, почти безумный взгляд мужа всё ещё стоял у Анны перед глазами.

Красавица смахнула непрошеную слезу. Даже в самые худшие времена она не видела Владимира в такой ярости. И у него были причины сердиться. Анна до сих пор не сказала мужу, что ни в чем не виновата – слишком велика была обида на скороспелые обвинения, а главное отвратительное поведение Владимира. Он так долго твердил о своей любви, был таким заботливым и нежным, что Анна совсем расслабилась, забыв, каким безжалостным и жестоким становится барон в гневе. Сегодня он перешел все границы. Неужели ревность может затмить всё: любовь, доверие, рассудок? Баронесса резко повернулась к Варе, мешающей тесто для блинов, и вдруг отчетливо вспомнила бесстыжую Калиновскую и своё мучительное чувство досады, отчаяния и злости, выплеснувшееся на соперницу глупой детской выходкой. Она вела себя, как идиотка, но давящая боль в висках вытеснила из головы все мысли, кроме одной - сидящая за столом ухмыляющаяся нахалка провела ночь с Владимиром.

Анна прижала ладони ко лбу и тихо вздохнула – даже сейчас, спустя столько месяцев, пережитый кошмар причинял страдание, а ведь барон не был ни в чем виноват. Но если она, спокойная и рассудительная, обезумела от пустых подозрений, каково терпеть эту пытку вспыльчивому и нетерпеливому Владимиру? Он слишком долго ревновал её к Мише, скрывая ото всех свои чувства. Лишь недавно в минуту откровенности муж признался, что хотел сразу отдать вольную, но, увидев пылкие поцелуи Репнина, передумал и сжег заветную бумагу. Рассказ барона звучал легко и беззаботно, но Анна заметила боль, прятавшуюся на дне иронично прищуренных серых глаз, и с горечью поняла – Владимир всё ещё не может забыть. Неудивительно, что он сразу поверил в её измену. Бедный, ему сейчас должно быть совсем плохо, а она упрямо тянет время и не хочет объясниться первой. В конце концов, к чему самолюбие, если от него больно самому дорогому человеку? Она немедленно пойдет к Соне и скажет, что должна открыться мужу!

Словно отвечая Аниным мыслям, в дверях кухни появилась взволнованная княжна Долгорукая. Понадобилась всего пара минут, чтобы сестры поговорили и поняли друг друга. Расстроенная Соня виновато твердила, что сама расскажет барону о своем грехе, но Анна отказалась от помощи и, собравшись с духом, побежала к мужу. Час назад он сослался на срочные дела и, оставив гостей, заперся в кабинете, имея при этом вид мрачнее тучи. Станет ли Владимир слушать её признания или молча выставит вон? В гневе барон способен и не на такое. Анна решительно сжала кулачки – она не уйдет, пока муж не узнает обо всем! Отворив дверь, она приготовилась к нелегкому разговору, но в комнате никого не было. Анна обвела взглядом пустой кабинет. Всюду царил привычный порядок. Оба книжных шкафа были аккуратно закрыты. На письменном столе лежали учетные книги, слева от них возвышалась стопка чистой бумаги, в стакане стояли остро заточенные перья, и только верхний ящик, задвинутый не до конца, выделялся небрежным диссонансом. Баронесса машинально потянула за ручку и, всё больше волнуясь, вытащила на свет оббитую бархатом коробку из-под дуэльных пистолетов. Открыв крышку, она побледнела словно мел. Любимых пистолетов Владимира не было на месте!

ПРОДОЛЖЕНИЕ