***
Ведомая рукой дьявола, я начала упорно готовиться к осуществлению моего замысла – почти перестала есть, чтобы стать хрупкой, как Анна. Запретила мужу зажигать в спальной свечи. Теперь мы занимались любовью в кромешной тьме. Я лежала молча и неподвижно, даже не отзываясь на его ласки. Миша стоически переносил все мои причуды, объясняя их страстным желанием забеременеть. А я терпеливо ждала: когда настанет мой час.
И вот Владимир с Михаилом на всё лето были посланы с инспекцией на Кавказ. Хотя Анна боялась надолго расставаться с детьми, мне удалось уговорить её поехать и навестить наших мужей. Домашние, включая Сонечку, обещали окружить малышей заботой; и мы начали собираться в далекий путь. Я высчитала дни, когда Анна будет готова зачать. Это оказалось несложным: сестра доверяла мне во всем, и тайн меж нами не было.
Списавшись с Михаилом, я назначила встречу на нужное время. Он отвечал, что у нас будет лишь одна ночь. После они с Владимиром уедут на несколько недель в действующие части. Это более чем устраивало меня. На секунду показалось, что само провидение на моей стороне. Я достала снотворного и долго упражнялась, выясняя: какая доза нужна для крепкого сна, а какой достаточно для полузабытья.
Во время долгожданной встречи все мои мысли были о том, что скоро, очень скоро осуществится желанный замысел. Я смотрела на ваши радостные, безмятежные лица, но ничто не шевельнулось в моем сердце, одержимом безумной целью. О, я не хотела разрушать счастье сестры. Я надеялась, что уговорю Анну отдать мне малыша на воспитание. В том, что он (я почему-то представляла белокурого мальчика) родится, я не сомневалась.
Моя недрогнувшая рука подмешала в бокал Владимира столько снотворного, что он должен был спать беспробудно всю ночь. Анне досталась не раз проверенная на мне самой доза для забытья. Я участвовала в общей беседе, шутила, сама что-то рассказывала, а в мозгу моем билась одна только мысль – ещё чуть-чуть и всё произойдет.
Стемнело. Владимир сладко зевнул, обнял Анну и увел её в спальную. Я выждала и ушла, сказав Михаилу, что через полчаса жду его у нас в комнате. Осторожно заглянула к сестре, проверяя – подействовало ли снотворное. Анна и Владимир спали. Только он дышал ровно и глубоко, погрузившись в крепкий сон. А Анна тревожно ворочалась и вздыхала, словно чувствуя мои недобрые намерения.
Я замерла, сомненье шевельнулось во мне, но какой-то злобный бес шепнул мне на ухо: «Сейчас или никогда. Ты же мечтаешь об этом ребенке. Анна ничего не почувствует и не узнает. Неужели испугаешься и дрогнешь в последний момент? Действуй – ты должна сделать это для своего мужа!»
И я решилась. Аккуратно сняла кружевной пеньюар с безукоризненного тела Анны, бережно взяла её и понесла к себе. Анна тихо постанывала в моих руках, прекрасная и беззащитная. Но в моем сердце не было жалости. Словно охотник, настигший свою добычу, я чувствовала лишь азарт и какое-то странное торжество.
***
Я опустила Анну на кровать, укрыв кружевным одеялом. На дворе стояла кромешная тьма. Природа стала моим соучастником, подгадав новолуние к решающему дню. Я задула свечи и укрылась за тяжелой портьерой у изголовья.
Ждать пришлось недолго. Скоро открылась дверь, и в проеме показался мой муж. Соскучившийся в разлуке Михаил даже не выждал положенные полчаса. Я нежно позвала его по имени, напомнив правила игры. Он уже привык к моим причудам и не стал возражать. Я слышала, как Миша подошел к кровати, откинул одеяло и заключил Анну в объятия.
Бедняжка громко вздохнула, но не проснулась - снотворное было подобрано слишком хорошо. До моего укрытия долетел страстный шепот мужа, звуки поцелуев и тихие Анины стоны. Потом голос Михаила ласково произнес: «Сладкая моя девочка, ты ещё больше похудела, но стала божественно прекрасной». Ревность больно кольнула меня в сердце - я предусмотрела всё, кроме чувств, которые будут терзать меня саму.
Слезы беззвучно потекли по моим щекам. Я молила бога хоть как-нибудь прекратить эту жестокую пытку, но он покинул от меня за мои грехи. Кошмар всё длился. Мне казалось, что страшная ночь никогда не кончится. Наконец, в сотый раз прервав свои беззвучные мольбы и слезы, я поняла, что страстные стоны затихли и в спальной воцарилась тишина.
Уже брезжил рассвет, и в рассеивающемся полумраке я отчетливо увидела два прекрасных тела, сплетенных в едином объятии. Моего мужа и мою сестру. Я долго стояла над ними в каком-то странном оцепенении, не веря тому, что натворила. Мысль о том, что кто-то из них может проснуться, и моё преступление откроется, даже не приходила мне в голову.
Но вот первый солнечный луч коснулся моего заплаканного лица, согревая щеки. Я очнулась от забытья и всё так же бережно отнесла Анну обратно к спящему Владимиру. У меня уже не было сил надевать на неё пеньюар. Я просто аккуратно укрыла сестру одеялом и выбежала в коридор. Не желая возвращаться к себе, я дошла до гостиной, села в кресло и, уткнувшись носом в обитую бархатом спинку, долго и горько рыдала, кляня бога, лишившего меня радости материнства и позволившего этой ночью свершиться страшному, бесчеловечному преступлению.
Днем мы ни с ничего не подозревающей Анной уехали, а через девять месяцев она родила девочку, которую назвала своим именем. Да, Миша, Анна Владимировна Корф – твоя дочь. Я слишком поздно поняла, что не смогу открыть тебе этой правды, не разрушив нашего счастья, не уничтожив любовь и доверие между нами.
Чем больше времени проходило, тем отчетливей я осознавала, что совершила преступление, которому нет прощения. Увлеченная безумным замыслом, я не подумала о том, что творю с самыми дорогими и близкими людьми, сколько боли и горя принесу в их жизнь. Я была почти счастлива, когда Владимир на долгих пять лет уехал служить в Польшу, взяв с собой семью. От стыда за содеянное у меня не было сил смотреть Анне в глаза.
Я настолько презирала самоё себя, что мечтала умереть. Если бы не ты, любимый, - княгиня впервые за свой рассказ посмотрела мужу в глаза, - то я бы давно наложила на себя руки. Но я видела, как сильно ты меня любишь. Меня, недостойную этого, взбалмошную и капризную, привыкшую к тому, что все её желания исполняются. Видела и понимала, что обязана жить, чтобы заботиться о тебе, дарить любовь и счастье, которые ты заслуживаешь, как никто другой.
***
- Я не хотела открывать вам страшной тайны, но не могу предстать перед богом, не покаявшись. Знаю, что простить мой грех нельзя, и не надеюсь на это. Скоро я отвечу перед богом за содеянное. Но мне важно, чтобы вы знали - все эти годы я жила, раскаиваясь и расплачиваясь за своё преступление.
Княгиня замолчала, устало закрыв глаза. Прозрачная слеза скатилась по её осунувшейся щеке и, упав, поставила темную точку на одеяле. Князь крепко сжал руку жены.
- Лиза, ты совершила этот грех для меня, и мы разделим его тяжесть пополам.
Княгиня с трудом повернулась и благодарно посмотрела на мужа.
- Ты как всегда слишком добр и снисходителен ко мне.
Умирающая перевела взгляд на сестру, с ужасом смотревшую на неё. Анна не могла и не хотела поверить в реальность происходящего. Ей всё ещё казалось, что через мгновенье она очнётся от страшного и нелепого кошмара. Княгиня вздрогнула от боли, прочитав страх и отвращение на лице сестры, по телу её прошла судорога.
Вбежавшая на зов князя сиделка торопливо сказала:
- Елизавета Петровна отходит.
Руки умирающей непроизвольно зашевелились, обирая рубашку. Анна очнулась. Она смахнула слезы, катившиеся из её прекрасных глаз, и торопливо произнесла:
- Я прощаю тебя, Лиза.
- Владимир… а ты? – чуть слышно спросила Елизавета.
Барон, весь рассказ хмуро теребивший перстень на руке, поднял глаза и печально улыбнулся:
- Лиза, я давно знал обо всем и простил тебя.
Счастливая улыбка на миг расцвела на губах княгини. Потом лицо её расслабилось, она вздрогнула и замерла, откинувшись на подушку.
- Отмучалась, - тихо сказала сиделка и бережно закрыла глаза умершей.
Подошедший врач заботливо склонился над посеревшим как пепел князем. В доме поднялась траурная суета.
Владимир крепко обнял рыдающую Анну, которая пыталась отдать какие-то распоряжения слугам.
- Аня, всё потом. Тебе надо успокоиться.
- Надо бы баронессу на свежий воздух вывести, - сочувственно посоветовала сиделка. – Вы идите, а о князе мы с доктором позаботимся.
***
Природа не чувствовала случившейся беды, сверкая яркими красками лета. Воздух пьянил ароматами трав и цветов, по саду разносилось непрерывное пение птиц. Но Владимир с Анной не замечали буйного великолепия, царившего кругом. Анну всё ещё бил озноб, который не могло согреть ни жаркое солнце, ни ласковые объятия мужа.
- Господи, бедная Лиза! Неужели она сделала всё это, - Анна покраснела от стыда. – Я до сих пор не могу поверить в её безумный рассказ. Лиза была, - Анна громко всхлипнула: - такая добрая, заботливая. Всегда думала только о других...
- Это всё так, Аня. Но ты забываешь о главном – она слишком сильно любила Мишу. Безумная любовь рождает безумные поступки, - понимающе усмехнулся барон.
Владимир опустился на скамейку, стоящую в тенистой аллее, посадил Анну к себе на колени, взял в ладони её плачущее лицо. Анна вздохнула и нежно обхватила его за шею.
- Лиза безумно хотела стать матерью, а я, опьяненная своим счастьем, ничего не замечала. Кто знает, если бы я тогда была внимательнее к сестре, беды бы не случилось. Знаешь, пытаюсь вспомнить тот вечер, но в памяти всплывают лишь первые мгновения нашей встречи. Помню, как ты лихо перемахнул на гнедом жеребце через высокую ограду и, легко спрыгнув, подбежал ко мне. Помню, как приятно было оказаться в твоих объятиях; как ты подхватил меня на руки и закружил. Дальше – темнота…
- Анечка, не пытайся вспомнить, не мучай себя – всё давно прошло.
- Не знаю, смогу ли я перестать думать об этом, - на глазах Анны снова навернулись слезы. - Как я буду жить теперь, зная, что Михаил – отец Анны.
- Жил же я все эти годы.
Анна вздрогнула, вспомнив, что Владимиру давно всё известно.
- Как ты узнал обо всем? – горько спросила она мужа.
- Я видел, как Лиза принесла тебя в нашу спальную. Честно говоря, сначала мне показалось, что это сон. Но когда твое нагое, прохладное тело коснулось меня, я очнулся. С изумлением смотрел вслед уходящей Лизе и не верил своим глазам. Я попробовал тебя разбудить, но ты тихо стонала и не просыпалась. Испугавшись, что Лиза что-то сделала с тобой, я вскочил и бросился следом за ней.
Елизавета, сотрясаясь от рыданий, шла в сторону гостиной, не обращая ни на что внимания. Дверь в спальную Репниных была открыта. Я заглянул в комнату. Михаил, широко раскинувшись на кровати, крепко спал сном праведника. Я решил не будить друга и сначала объясниться с Лизой; хотел уйти и вдруг почувствовал аромат твоих духов на его коже.
Ничего не понимая, я наклонился и с ужасом увидел на плече Михаила два золотистых волоска. Сказочный блеск твоих локонов не спутать с русыми волосами Лизы. Мысль, что этой ночью ты была с Михаилом, чуть не сшибла меня с ног. Покачнувшись, я сел рядом со спящим Репниным, вспоминая, как быстро и крепко заснул вчера; как только что ты не проснулась, несмотря на все мои попытки. Было очевидно, что дело не обошлось без снотворного.
Честный, искренний Миша не мог воспользоваться твоим беспомощным положением. Я слишком хорошо знал друга, чтобы унижать его подобными подозрениями. Скорее всего, подумал я, Михаила обманула Лиза, ухитрившаяся дьявольски хитро подменить себя тобою. Гнев ударил мне в голову. Я готов был растерзать Лизавету, не посмотрев на то, что она женщина. Взбешенный, я ворвался в гостиную и застыл, глядя, как она рыдает во весь голос, обхватив кресло.
Внезапно я понял, зачем Лиза всё это сделала. Ей был нужен ребёнок – дитя, которое сама Лиза не могла подарить Мише. И она переломила себя, решившись на это преступление ли, подвиг ли – не знаю. Я замер, не зная, как поступить, и тут вспомнил, как сам равнодушно, без любви лишил Лизу невинности, а утром выставил за дверь. Разве я не совершил такое же преступление?!
- Володя, Лиза была замужем! Как ты мог знать, что будешь у неё первым мужчиной!
Барон усмехнулся и ласково прикоснулся пальцем к губам жены:
- Аня, я не верю своим ушам. Ты, которая так обвиняла меня в этом грехе, теперь защищаешь? Спасибо, но я не достоин заступничества – ты ещё не всё знаешь обо мне.
