Уснуть не удалось, но от волнения и страха я не чувствовала усталости. Я вообще не чувствовала ничего. Только щеки горели болезненным румянцем, а в груди было холодно и пусто. Не такой я представляла первую ночь любви. Пылкие взгляды, трогательные признания, тихие вздохи, срывающиеся с дрожащих губ, - всё это не для меня. Девушка, которая проводит ночь сразу с двумя, не может рассчитывать на нежные чувства, сколько ни тверди себе, что любишь обоих.

В глубине души теплилась надежда, что мальчики успеют придумать выход, но чуда не случилось. На ужин в кают-компанию ребята явились мрачнее тучи. Еле выдавив слова приветствия, они уселись за стол и, делая вид, что едят, принялись размазывать салат по тарелке. Ещё никогда я не видела их такими потерянными. Сердце заныло от жалости, и все сомнения исчезли без следа. Я была последней надеждой ребят, и не имела права на ошибку. Ужин, к которому никто не притронулся, подходил к концу. Следуя придуманному плану, я отодвинула тарелку и предложила перейти в отсек релакса. Мальчики кивнули и, думая о чем-то своем, последовали за мной.

Иван Иванович постарался на славу. Отсек превратился в просторный зал догалактического дворца. Высокие колонны тянулись вдоль узорчатых стен. Мягкие ковры устилали мраморный пол. Диваны, накрытые белоснежным мехом, манили прилечь. Голову кружил аромат благовоний, поднимавшийся из прозрачных чаш. Нега и томление пропитывали воздух, заставляя забыть обо всем. Я усадила ребят и, попросив ничему не удивляться, обещала, что скоро вернусь. Михаил грустно улыбнулся. Владимир поднял брови, но ничего не сказал, внимательно разглядывая странное убранство. Получив молчаливое согласие, я забежала в свою каюту, торопливо скинула комбинезон и, приладив к поясу разноцветные вуали, поспешила обратно.

Перед входом в отсек меня скрутило от страха. В груди заныло от щемящей боли, словно поселившаяся внутри пустота пыталась поглотить меня. Ноги не хотели идти, и я испугалась, что не сумею станцевать, а значит, спасти ребят. Но упорные тренировки не пропали даром. Едва заиграла знакомая мелодия, во мне, как в налаженном умелой рукой механизме, сработала невидимая пружина. Плечи расправились, колени перестали дрожать. Я сделала шаг, другой, третий и плавно закружилась в красноватом полумраке.

Погруженные в мрачные мысли, мальчики не сразу заметили меня – пришлось негромко прозвенеть браслетами на запястьях. Но стоило Владимиру, а за ним Михаилу, поднять удивленный взгляд, я поняла – волнения напрасны. Танец действовал, и ещё как. То ли в нём заключалось неведомое науке волшебство, то ли эмоции ребят оказались предсказуемы и примитивны, как обещал Иван Иванович, - не знаю причины, но Владимир и Михаил сидели, словно завороженные, и горящими глазами глядели на меня.

Друзья исчезли. Остались мужчины, которые любили и безумно желали бесстыдно кружащую по залу танцовщицу. Лишь сейчас я поняла, какой властью обладаю. Легкое покачивание бедер и, утратив волю, ребята застыли в нелепых позах. Плавный прогиб, и болезненно стиснув пальцы, они забыли обо всем. Я скользнула взглядом по покорным зрителям и похолодела от торжества, смешанного со страхом. Задуманный план свершился. Ребята были готовы исполнить любое моё желание.

Я догадывалась, что сумею подчинить открытого и мягкого Мишеля, но Владимир оказался ещё беззащитнее. Словно зачарованный тянулся он за каждым моим движением, каждым жестом. Стоило осторожно коснуться его щеки, и властный капитан задрожал, как растерянный ребенок. А когда последняя вуаль плавно опустилась ему на грудь, Владимир так жалобно и жадно заглянул мне в глаза, что, не в силах устоять, я качнулась к нему с поцелуем - всё ближе и ближе - к мучительно искривившимся губам. Ещё немного, и я утонула бы в его зовущем серебристом взгляде, но карие глаза Мишеля сверкнули яркими звездочками, напомнив о ещё одном бесконечно дорогом мне человеке.

Резко выпрямившись, я положила руки мальчикам на плечи и, не переводя дыхания, выпалила:
- Этой ночью один из нас должен умереть. Остался последний шанс. Любите меня. Любите оба. Любите так сильно, как люблю я вас. Тогда медиатор не сумеет найти лишнего. И завтрашнее утро мы встретим втроем.

Продолжение