Ночь подарила мне сладкие сны. В каждом из них я просыпалась под пылкими поцелуями темноглазого мачо. Действительность оказалась прозаичней. В спальную проник запах свежего кофе, приятно пощекотал нос, и я очнулась ото сна. Вчерашнего дождя не было в помине. За окном светило солнце. Ласково шумел океан. Начинался новый день. Я вскочила с постели, настолько широкой, что спать одной на её просторах было неприлично. Вторая подушка отсутствовала. Похоже, Владимир провел ночь на диване в гостиной. Романтично, но непрактично. С его деликатностью мы до конца отдыха будем скромно целоваться под луной. Придется проявить инициативу. Я вытащила из сумки три золотых кружочка, соединенных узкими лентами. Неопытный пользователь едва ли разглядел купальник в замысловатом плетении. Чудо портновской мысли я приобрела год назад, но выходить в нем на люди не решалась. Сегодня сексуальный наряд как нельзя кстати. Я покрутилась перед зеркалом, расчесывая волосы. Одобрительно подмигнула своему отражению. Вид – что надо. Бьет наповал. Мой герой не устоит и к вечеру забудет все приличия. Улыбнувшись, я накинула золотистое парео – достаточно прозрачное, чтобы ничего не скрывать – и выплыла из спальной.

В гостиной было не так солнечно и гораздо прохладней – работал кондиционер. Волна ледяного воздуха окатила меня, морозя кожу и остужая боевой пыл. Пропал кураж - начался мандраж. Купальник показался бесстыдным. Заготовленные фразы – пошлыми. Прическа – лохматой. Я засомневалась во всем, кроме одного – мне нужен Владимир. Он и только он. Сердце колотилось, словно это был мой первый раз. Каждая мелочь казалась значительной. Тяжелая дверь с золотистой ручкой. Вокруг ручки удивительно ровная, почти круглая царапина. Гладкая кремовая стена гостиной. В центре картина с одиноким парусником. Рамка тяжеловата для изящного рисунка. Под картиной узкий диван, разрисованный шоколадными квадратиками. Безвкусный воздух из кондиционера. И снова аромат кофе, доносящийся из белоснежного кухонного уголка. На светлом фоне спина Владимира, колдующего над плитой, выглядит почти черной. От каждого незначительного движения сильные мышцы играют и перекатываются, завораживая взгляд. Хочется подойти, прижаться к широким мужским плечам и прошептать: - Бери меня, я твоя…

Ещё чуть-чуть, и я бы выкинула этот фортель. Но Владимир повернулся, и я успела наткнуться на его ошарашенный взгляд. С минуту мой мачо стоял, словно застывший столб. Кажется, с купальником я переборщила. Хорошо ещё, что Владимир быстро пришел в себя. Широко улыбнулся. Тряхнул головой, убирая со лба непокорную челку, и пригласил меня к столу. Завтрак был легким - кофе, круассаны, джем. Под пристальным взглядом темных глаз кусок не лез в горло. К счастью, Владимир не стал отпускать двусмысленных комплиментов моему наряду. Вместо этого он сообщил, что океан спокоен, и мы можем поплавать. Я согласилась. Быстро побросала в сумку необходимое. Через пару минут всё было готово. Осталось намазаться кремом от загара. Вот тогда, пьянея от собственной наглости, я нежным голосом попросила Владимира помочь. Конечно, он не отказался. Я растянулась на диване, готовясь к приятной процедуре. Опять всё шло по задуманному сценарию. Сильные руки ласково коснулись моей спины. Убрали в сторону локоны. Растирая крем, пробежали от лопаток к талии. Спустились ниже. И тут я поняла, с каким огнем играла. - Осторожные прикосновения пальцев вдруг сменили голодные, жадные поцелуи. В следующий миг я почувствовала, что меня перевернули и стиснули так, что хрустнули ребра.

Если бы это был не Владимир, я бы закричала от страха и стала вырываться. Казалось, я попала в ураган, сильный, безжалостный, сметающий всё на своем пути. Никогда со мной не обращались так бесцеремонно и грубо. Мой мачо словно сошел с ума. Его губы не целовали, а терзали мой рот. Тяжелое тело вдавливало в кровать, не давая шевельнуться. Глаза лихорадочно блестели. Задыхаясь, я чувствовала, что теряю сознание. Мне всегда нравился секс. Ласковый, нежный, приятный. Но сейчас происходило что-то другое. Страшное и безумно прекрасное. Такого первобытного натиска я даже представить не могла. Где-то на периферии сознания мелькнуло: если выживу - двойня мне обеспечена. Потом все мысли пропали. В мучительном урагане по имени Владимир я кричала, царапалась, даже кусалась. На волю вырвалось всё дикое, подспудно дремавшее во мне. Я обезумела, как мой мучитель. Тело разрывалось на тысячи мелких кусочков. А я вдыхала жаркий мускус мужской кожи и понимала, что с радостью умру за эти мгновения. После пятого, а может шестого раза – считать я уже не могла – Владимир немного ослабил натиск и, всё ещё утверждая своё мужское право, прошептал. – Ты просто тайфун, мой ангел. Самый сладкий и самый страстный. А я, дурак, боялся к тебе прикоснуться. Думал, ты хрупкая куколка из фарфора. – Ответить я не успела. Ртом завладел Владимир. Стало не до речей. Сладость и боль, боль и сладость, сладость… Я проваливалась в бездну и снова возвращалась на небеса. Брала и отдавала. Не знаю, из чего я. Но до этого дня мне ни разу не было так хорошо. Будто прежде я не жила, не дышала, не любила. Не была счастлива.

В этот день мы никуда не поехали...

ПРОДОЛЖЕНИЕ