Я не ошиблась. Прошла неделя, а брат держался отчужденно, как в первый день. Случайный поцелуй стоял между нами, мешая быть простыми и искренними. Хуже всего, что каждую ночь мне снилась наша встреча на холме и пылкие объятия Владимира. Я пробуждалась в сладкой истоме и долго не могла заснуть, ворочаясь и виня себя во всех грехах.
Погрузившись в свои переживания, я едва не забыла последнее поручение отца. Услышав о серебряном ларце, Владимир обрадовался. Оказалось, он почти неделю провёл в безуспешных поисках.
- Странно, что маркиз де Лонги не передал мне ларец сразу, - нахмурился брат.
- Отец сказал, что маркиз отдаст ларец, когда наступит срок, - вспомнила я слова батюшки.
Владимир иронично хмыкнул: - Знаю я эти сроки. Отец настаивал, чтобы я поскорее завёл семью и подарил ему наследника. А мне не хотелось брать в жёны, кого попало. К чему спешить?
Я покраснела, вспомнив, как брат предлагал мне венчаться. Заметив моё смущение, он помрачнел и заторопился к маркизу де Лонги. Глядя в спину уходящего Владимира, я вытерла слезы со щёк. Откровенный разговор опять был испорчен...
От маркиза брат вернулся чернее тучи. Ларца с ним не было. Я осторожно спросила, как прошёл разговор, и в ответ услышала, что старый лис умудрился сочинить собственное условие.
- Он отдаст ларец, когда ты обвенчаешься с его сыном.
Я удивлённо пожала плечами и виновато подумала, что совсем забыла о женихе, неделю назад уехавшем в Тулузу.
- Ничего не понимаю. Наш брак с Андре давно решён. Зачем какие-то условия?
Владимир покачал головой.
- Ничего не решено. Ваша помолвка не состоялась, и вы не связаны обязательствами. А после условий, поставленных маркизом, у меня нет сомнений - вы не пара. Я так и сказал старому лису. Пусть подавится своим ларцом. Твоё счастье, - брат нежно посмотрел на меня, - дороже любых коробок.
Я спокойно приняла решение Владимира. Андре мне нравился, но не более. К тому же я успела невзлюбить его навязчивого отца и часто радовалась, что помолвка отложена. Моя покорность улучшила настроение брата. Он перестал сердиться, и мы поужинали, весело вспоминая детские забавы. Желая Владимиру доброй ночи, я рискнула и быстро поцеловала его в щёку. Впервые за неделю мы вели себя, как любящие брат и сестра, и моя радость по этому поводу не знала границ. Раздеваясь в своей спальной, я довольно покрутилась перед зеркалом в новом пеньюаре и легла в постель, не предполагая, что грядущая ночь перечеркнёт счастливый вечер.
Мне снился любимый брат, но в этот раз, он не целовал, а отталкивал меня, с презрением отвергая мои ласки, а я ползла за ним на коленях и жалобно молила: - Владимир, Владимир… Мои стоны могли тронуть камни, но брат равнодушно уходил прочь. Всё дальше и дальше... Я изо всех сил закричала: - Владимир! – и проснулась в холодном поту.
Почти сразу над моим ухом раздался ласковый голос:
- Куколка, успокойся. Я здесь. Всё хорошо.
Сильная рука Владимира бережно убрала влажные волосы с моего лба. Тонкие пальцы вытерли слёзы со щёк. Радуясь, что увиденное было сном, я приподнялась и уткнулась заплаканным носом в плечо брату, жалуясь на ночной кошмар. К счастью, он не спросил, что мне снилось, а начал осторожно гладить мои плечи, вздрагивающие от рыданий. Бережные ласки быстро успокоили меня, и я с блаженством ощутила, как губы брата ласково целуют мои волосы. Всё ещё помня, каким жестоким был Владимир во сне, я с надеждой спросила:
- Ты ведь любишь меня? Ты всегда будешь со мной?
Брат крепко прижал меня к груди и глухо поклялся, что всегда будет рядом: - Маленькая моя, я люблю тебя больше всех на свете и сделаю всё, что ты пожелаешь. Я радостно засмеялась, глядя в глаза Владимира и любуясь серебристыми искрами, сверкавшими в их глубине. В неверном свете свечи брат был ещё прекраснее, чем днём. Было больно думать, что сейчас он уйдет, и я останусь одна наедине с кошмарами. Губы сами пошептали:
- Не уходи, пожалуйста. Посиди со мной.
Брат улыбнулся:
- Спи спокойно. Я никуда не уйду.
Мне снова снился Владимир. Он ласково перебирал мои волосы и нежно шептал о любви. Никогда ещё мне не снилось такого чудесного сна. Казалось, всё происходит наяву.
Я осторожно открыла глаза и поняла, что не ошиблась. Сон был явью. Брат сидел в изголовье кровати и бережно гладил меня. Даже сквозь кружевную сорочку жар его пальцев обжигал сладким огнем. Надо было остановить Владимира, но тело переполняло такое блаженство, что прервать ласки казалось равносильным смерти.
Я прикрыла веки и отдалась греховной истоме. Пальцы Владимира становились всё смелее, приласкав мои запястья, они медленно поднялись к плечу и осторожно погладили ямочку между ключицами. Стиснув губы, я едва сдержала стон. Владимир тихо вздохнул:
– Куколка, зачем ты так прекрасна? Я отдал бы всё, чтобы не быть твоим братом…
Перестав меня гладить, он прижал ладони к лицу и надолго замер, а я лежала и пыталась понять, как простое прикосновение может уносить на небеса. Даже когда Андре страстно целовал мои руки, я не испытывала тысячной доли того, что чувствовала сейчас. Неземное блаженство переполняло тело и душу, и я бесстыдно ждала, когда Владимир опять прикоснётся ко мне...
И всё продолжилось снова, только тонкие пальцы брата стали влажны и прохладны, и я догадалась, что он плакал.
Голова кружилась. Сердце билось с перебоями. Я впадала в сладкое беспамятство и оживала вновь, а греховная ночь всё длилась. Не знаю, как заснула и когда ушёл Владимир, но утром, открыв глаза, я сразу вспомнила своё бесстыдство и, содрогнувшись, поняла: если бы брат пожелал, я бы с радостью отдалась ему. Не моя заслуга, что ночью ничего не случилось. Осознав, что стою на краю бездны, я упала на колени и долго молилась, прося защиты у бога. К сожаленью, моё бессилие было очевидно. Только разлука с Владимиром могла меня спасти. Я вспомнила про серебряный ларец и условие старого маркиза и решилась.
Брат перебирал бумаги в кабинете, когда я вошла и с порога заявила, что хочу стать супругой Андре де Лонги. Увидев, что это не шутка, Владимир недоумённо поднял брови:
- Ничего не понимаю. Вчера ты возмущалась поведением старого маркиза и согласилась отменить помолвку. Что изменилось сегодня?
- Я подумала, что мой жених не виноват в некрасивых поступках отца. Он не похож на старого маркиза. Когда ты познакомишься с Андре, то увидишь: он совсем другой. Добрый, искренний, открытый.
Брат кивнул: - Неплохая рекомендация, но ведь ты его не любишь.
Вздохнув, я постаралась придать голосу больше убедительности:
- Трудно сразу разобраться в чувствах. Вчера мне казалось, что на свете немало юношей, похожих на Андре, а сегодня я вспомнила, какой он чудесный: - нежный, преданный, смелый. Как весело шутит. Как проникновенно поет романсы. С ним мне будет хорошо и легко…
Чем больше достоинств я перечисляла, тем сильнее хмурился Владимир. В конце моих дифирамбов он совсем помрачнел и посмотрел таким грозным взглядом, что я испугалась не на шутку и невольно попятилась, создавая между нами дистацию. К сожаленью, моя спина почти сразу наткнулась на закрытую дверь, а Владимир стремительно шагнул вперед и навис надо мной, мрачный, как скала.
- Значит, ты разобралась в своих чувствах и поняла, что любишь маркиза?
Стараясь держаться уверенно и твёрдо, я кивнула и попробовала шагнуть в сторону, но Владимир поднял руки и упёрся ими в стену, перекрыв пути к отступлению. Очутившись в ловушке, я замерла, ожидая сердитого выговора.
Но Владимир не спешил. Тяжело дыша, он внимательно разглядывал меня, словно видел впервые. Очевидно, на моем лице он заметил что-то порадовавшее его, потому что в следующее мгновение грозная складка между бровей Владимира разгладилась, а глаза насмешливо заблестели.
- Хорошо, куколка. Я подумаю о твоём браке с маркизом де Лонги, но для начала посмотри на меня и скажи, что любишь своего Андре.
Я облегчённо вздохнула, собираясь выполнить несложное условие. Казалось, чего проще - вымолвить три коротких слова. Но стоило поднять голову, и я поняла, что не учла главного – лицо Владимира было слишком близко. Серые бездонные глаза пристально смотрели на меня, проникая в мысли и чувства.
Дрогнувшим голосом я выговорила:
- Я люблю… - и запнулась, понимая, что после слова «люблю» не могу произнести имя Андре. Дыхание Владимира, опалявшее меня греховным жаром, заставляло назвать другое имя. Губы брата находились перед моими, и для поцелуя было достаточно слегка шевельнуться. Благие намерения разом покинули меня. Борясь с безумным желанием прижаться к Владимиру, я с трудом повторила непослушными губами: - Я люблю…, - и с удивлением заметила, что лицо брата расплывается в неясное пятно, а его встревоженный голос звучит откуда-то издалека. Мгновение, и всё исчезло.
Выплывая из звенящего забытья, я услышала, как в жаркой тишине назойливо жужжит шмель. Голова гудела. Тело ныло, словно я на полном скаку свалилась с коня. Глаза не хотели открываться. Шевельнувшись, я с трудом разлепила веки и увидела встревоженного Владимира. Он виновато смотрел на меня.
- Куколка, прости, что испугал тебя. Но я должен был убедиться, что ты не любишь своего маркиза.
Я грустно вздохнула: - Какая разница. Свадьба с Андре лучший выход для всех нас.
Владимир нахмурился:
- Не говори глупостей. Ты не сможешь жить в скользкой семейке де Лонги. Придет время, и мы устроим твою судьбу, а сейчас прикажи собирать вещи. Завтра утром мы покидаем поместье. Важное дело торопит меня в Новый Свет. Ты едешь со мной.
Я хотела возразить, но брат строго покачал головой: - Возражения не принимаются. Я не могу оставить тебя одну.
Глядя, как служанки старательно укладывают платья и украшения, я с тревогой думала о долгом путешествии наедине с Владимиром. Наши чувства друг к другу всё больше пугали меня, и замужество с Андре казалось не самым худшим вариантом. Было страшно идти против воли брата, но иного выхода я не видела. Времени почти не оставалось. Сегодня Андре собирался приехать к себе в поместье. Возможно, он уже дома. Я села за туалетный столик и быстро написала несколько строк, предлагая тайно обвенчаться.
Быть благоразумной оказалось непросто. Ожидая ответа, я металась по комнатам, с отчаянием понимая, что навсегда расстанусь с Владимиром. Он уедет в Новый свет, а я умру от тоски. О том, что чувствует брат, я старалась не думать, малодушно уговаривая себя, что в разлуке Владимир быстро забудет непослушную сестру.
Преданная служанка вернулась через час, показавшийся мне годом. Молодого маркиза не было в поместье, и она оставила письмо его сестре. Выслушав сбивчивый отчёт, я устало опустилась в кресло. Судьба приняла решение за меня.
