Я много раз думала о том, что где-то должны быть люди с такими же способностями, как у меня, что было бы здорово с ними познакомиться, поговорить о том, как влияют оттенки шлейфов на характеры людей, узнать, пытались ли они, как я, закрашивать цвета. Но встретить такого человека внезапно, среди грозы и молний? Нет, к такому знакомству я была не готова. К тому же Корф разглядывал меня не слишком дружелюбно. Неудивительно, что я смутилась и не сразу догадалась, как ответить на его мрачноватое замечание. В конце концов, почему мой красивый семицветный шлейф должен быть из страшных сказок? Скорее уж черный, как у Корфа. И что я такого натворила, чтобы в день знакомства смотреть на меня, как на врага?

Проглотив незаслуженную обиду и решив не опускаться до перепалок с неприветливым хозяином, я снисходительно взглянула на него:
- Не ожидала, что лихие мотогонщики способны верить в тетушкины сказки.
Корф обернулся к Мише, возящемуся с ключами:
- Вы уже обсуждали мою скромную персону?
Миша нервно пожал плечами, пытаясь вставить ключ в замок:
- Должен же я был рассказать о своем героическом друге. Лучше помоги открыть дверь. Аня совсем промокла.
Корф неторопливо выпустил мою ладонь, и я с досадой сообразила, что всё это время он держал меня за руку. Следовало самой отнять её у него. Но я зазевалась и упустила момент поставить на место нахала.

Конечно, назвать нахалом Корфа можно было с большой натяжкой. Он не делал ничего, на что я могла бы пожаловаться. Но его снисходительные взгляды, разговоры с Мишей, словно меня нет рядом, даже то, как он назвал свой роскошный особняк скромным жилищем, – всё раздражало и злило. Хотелось развернуться и немедленно уйти, но Миша так радовался встрече с приятелем, что пришлось смириться и согласиться переждать грозу.

После пережитого природного катаклизма мы промокли насквозь и нуждались в горячем душе. Миша по-рыцарски уступил первую очередь мне, а Корф вручил махровый халат и проводил до ванной.
- Спасибо, дальше я сама, - холодно остановила я излишне усердного хозяина дома, видя, что он собирается зайти внутрь.
- Значит, помощь Вам не нужна? - поинтересовался Корф с таким невинным видом, что мне захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым.

- Если помощь понадобится, я попрошу Мишу, - подчеркнула я имя своего кавалера, закрывая дверь ванной перед носом нахала.
Он пытался что-то сказать, но Миша окликнул приятеля из гостиной, интересуясь, куда он так срочно улетал. Корф многозначительно покосился на меня:
- Я был в Канаде.
Пожав плечами, какое мне дело до чужих командировок, я закрылась на допотопный крючок и неодобрительно хмыкнула. Если Корф такой эстет, мог бы сделать замочки покрасивее.

Я знала, что неправа. Незнакомый дом дышал аристократизмом - той безупречной простотой и элегантностью, которую нувориши напрасно пытаются купить за деньги. Можно заполнить комнаты дорогим антиквариатом, но вещи останутся чужими, снисходительно выдавая великосветские потуги своих хозяев. А можно, как у Корфа сохранить на двери старый серебряный крючок, а на прозрачный столик поставить простой серебряный кувшин и станет ясно, что в этой ванной отмывалось немало поколений чумазых Корфов.

Напомнив себе, что надо принимать душ, а не петь дифирамбы грубияну Корфу, я подошла к кабинке и замерла, понимая, какую помощь он имел в виду. Передо мною был не душ, а кабина космического корабля. По крайней мере, система управления выглядела так же сложно, а непонятные мне кнопки занимали сразу несколько панелей. Следовало смириться и позвать на помощь хозяина, но представив, с каким видом он станет меня поучать, я подумала, что скорее замерзну тут или сварюсь заживо, но ни за что на свете не обращусь к нему.

Тем, кто в детстве зачитывался «Приключениями Незнайки», не надо объяснять, как я методом простого тыка разбиралась в незнакомой технике. Остальным достаточно представить, что принятый мною душ был травматически контрастным, что вода хлестала то снизу, то сбоку и только под конец закапала теплым дождиком сверху. Красная, как рак, я выбралась из душа и, приходя в себя, начала вытираться перед зеркалом в тяжелой раме. В тот миг мне казалось, что более неуклюжей дурочки на свете не существует. Но несмотря на все перипетии, моё отражение выглядело красиво, даже элегантно. Прежде за мной не водилось привычки вертеться перед зеркалом, но сегодня я словно завороженная следила, как соблазнительная фея на серебристой глади повторяет за мной каждое движение.

- А ведь я красива, - впервые в жизни подумала я и бесстыдно повернулась боком, с гордостью оценивая соблазнительные изгибы, подаренные щедрой природой. – И личико, как на картинке, - я пару раз хлопнула глазами, проверяя пушистость ресниц. А какой взгляд! Недаром Миша тает при каждой встрече. Тем более обидно, что зловредный Корф смотрит на меня, как на пустое место. Впрочем, я была промокшей и усталой. Сейчас он увидит, какую красавицу не заметил. Локти будет кусать, - решительно подумала я, старательно укладывая волосы обнаруженным возле зеркала феном. Несколько минут яростных трудов, и густые и гладкие, как шёлк, локоны волнами упали мне на плечи.

Вместо махровых тапочек сорок пятого размера я надела собственные сабо, которые насухо вытерла полотенцем. Но с одеждой вышла заминка. Мой костюм сушился, а выданный халат был белоснежным, мягким, но мужским.

- С барского плеча, - подумала я, невольно представляя, как его накидывал на мокрое тело вылезающий из душа Владимир Корф. Неприличная картина отчетливо предстала перед глазами, заставляя меня покраснеть. Я воровато оглянулась по сторонам, убеждаясь, что никто не подглядывает за мной с ядовитой усмешкой. Слава богу, в ванной было пусто, и, отогнав подальше непристойные мысли, я постаралась придать себе соблазнительный вид. Мужской халат размеров на десять больше моего собственного не слишком подходил к поставленной задаче, но если девушка хочет выглядеть сногсшибательно, никакая одежда не может ей помешать.

Широкий ворот превратился в многозначительное декольте, а несколько удачно заложенных складок заставили бесформенную робу плотно прильнуть ко мне, обрисовывая все округлости и изгибы. Пояс подчеркнул тоненькую талию и закрепил вдохновенно устроенную мной драпировку. Я посмотрела в зеркало и одобрительно кивнула. Каким бы грозным ни был хозяин дома, он едва ли мог устоять.

Я не понимала, почему хочу понравиться несимпатичному мне Корфу. Никогда прежде, даже рядом с Мишей, у меня не возникало подобных желаний. Но этого самоуверенного наглеца с похоронным черным шлейфом я была обязана поставить на место. Пусть он дрогнет и рассыплется в комплиментах, а я со снисходительной усмешкой кивну ему в ответ, а после отвернусь, замечая только Мишу…

План был неплох и начал выполняться, едва я появилась на пороге просторной, словно бальный зал, гостиной. Миша восхищенно вскочил и склонился, целуя мне руки и что-то возбужденно говоря. Наверное, комплименты. Я не слишком вслушивалась, пристально следя за Корфом, который с невозмутимым видом доставал с буфетной полки фарфоровые чашки. Он даже не оглянулся, словно в комнату вошла не я, а надоедливая кошка. Только черный шлейф за его спиной взметнулся и обхватил хозяина за плечи, делая его похожим на демона с картины Врубеля. Но когда я отвернулась к Мише, устраивающему меня на диване у разожженного камина и хлопочущему, словно наседка, хозяин дома оставил чашки и резко, словно не мог дышать, дернул ворот своей рубашки.

Я усмехнулась, незаметно наблюдая за ним в зеркале на стене и понимая, что одержала первую победу. Но торжество не длилось долго. Миша решил, что для пущей верности меня необходимо закутать в плед и убежал наверх по длинной лестнице, идущей вдоль стены гостиной. Ступеньки жалобно скрипнули под его ногами, и я осталась наедине с недоброжелательно молчащим Корфом.

Миша развернул моё кресло к камину и, держа паузу, я принялась разглядывать языки пламени, жадно тянущиеся к моим ногам. Сидеть у огня было уютно и приятно. К тому же, делая вид, что согреваюсь, я могла не поворачиваться к Корфу, который подходил всё ближе. Вот он оказался за моей спиной, и затылком я ощутила его горячее дыхание, потом заметила, как черный шлейф, гораздо более длинный, чем обычный, осторожно скользнул к моему плечу, спустился вдоль руки и замер, словно не решаясь её коснуться.

Я застыла, с тоскою чувствуя, как возвращается неясная тревога, охватившая меня при первой встрече с Корфом. Надо было что-то делать и, не выдержав, я резко повернулась, встретив его тяжелый, недовольный взгляд. Глаза у Корфа были не черными, как мне сначала показалось, а серыми, переливающими серебром, которым был полон этот дом, и такими пронзительными, что у меня перехватило дыхание. Он с минуту внимательно и грустно разглядывал меня, а потом с усмешкой заявил:

- Вы знакомы с Мишей две недели, а всё ещё держите его на стадии невинных поцелуйчиков? Похвально, поскольку вы не пара. И чем быстрее Вы перестанете морочить ему голову, тем лучше.

Спеша поставить на место наглеца, я холодно отчеканила.
- Наши отношения с Мишей Вас не касаются.
- Ошибаетесь, - он обошел кресло и склонился, не давая мне встать: - Очень касаются. И если я замечу хоть одно намалеванное Вами пятнышко на его белоснежном шлейфе, то заставлю Вас сильно пожалеть.

Я возмущенно вскинулась:
- Да как Вы смеете! Я не занимаюсь подобными вещами!
- Ой ли! – Корф наклонился ещё ниже, нависая надо мной: - Забыли, откуда я приехал? – черный шлейф грозно взметнулся над его головой и опал, окружая меня мрачным кольцом.

Я нахмурилась, не давая себя запугать и лихорадочно вспоминая: Корф был за границей. Где-то далеко. Точно! Он был в Канаде! В тот же миг Сонино молящее личико и фиолетовая полоска на шлейфе её кавалера пронеслись перед моими глазами. Воспоминание отразилось на моем лице, и Корф удовлетворенно кивнул:
- Да. Пришлось повозиться, отчищая Ваши художества. Объясните, по какому праву Вы вмешались в чужую жизнь? Вообразили себя живой богиней?

Чувствуя себя провинившимся ребенком, я понурила голову.
- Всё не так, как Вы подумали. Соня сама просила меня.
Голос Корфа стал елейно-вкрадчивым:
- Тогда почему Вы не откликнулись на просьбу Лизы? Кстати, они с Михаилом отлично подходят друг другу. Просто им надо повзрослеть.

- Но их шлейфы разного цвета, - растерянно возразила я.
Мой обвинитель усмехнулся и посмотрел на меня, как умудренный взрослый, поучающий несмышленого ребенка.
- Вы ещё ничего не знаете о любви.

Когда он ругался на меня, я была готова бороться и доказывать свою правоту, но от снисходительного тона мне стало так обидно, что глаза защипало от непрошенных слез. Ещё немного, и я бы разрыдалась, но заскрипела лестница, и Мишин голос встревоженно спросил:
- Как вы без меня, не соскучились?
- Мы говорили о тебе, - голос Кофра стал приветливым, почти что нежным, и я едва не задохнулась от его лицемерия.

Миша нервно поежился и повернулся ко мне:
- И много интересного ты обо мне узнала?
Я многозначительно взглянула на Корфа.
- Достаточно, чтобы понять, что твой друг всегда стоит за тебя горой и готов кинуться на помощь, даже когда его об этом не просят.

Ничего не понявший Миша кивнул:
- Мы с Владимиром приятели с самого детства, не-разлей-вода, - он укутал меня в принесенный мягкий плед и спросил у Кофра.
- Напоишь Аню своим фамильным чаем, пока я погреюсь в душе?

С тоскою глядя вслед белоснежному рыцарю, беспечно оставляющему меня на растерзание, я услышала над самым ухом.
- Давайте договоримся по-хорошему. Вы скажете Мише, что между Вами всё кончено, а я забуду о Вашей безответственной мазне на чужих шлейфах. Даже помогу убрать нарисованные раньше пятна.

Я улыбнулась, сообразив, что Корф говорит не "аура", не "ореол", а именно «шлейф». Значит, я угадала! Глядя на моё довольное лицо дотошный оппонент решил, что благополучно заключил взаимовыгодное соглашение, и миролюбиво протянул мне руку: - Вот и славно! Значит, договорились.

- Нет, не договорились, - твердо возразила я: - Мы с Мишей любим друг друга, и будем вместе, как бы Вы меня ни запугивали!

Лицо Корфа окаменело. Он грозно шагнул вперед, явно собираясь вытрясти из меня душу, но в последний момент передумал и опустился рядом на диван.
- Попробую объяснить Вам в последний раз. Видели, как выглядят шлейфы двух влюбленных?
Я кивнула, прекрасно помня, как сливались, становясь единым целым, розовые шлейфы Сони и Никиты.

Корф налил мне чашку дымящегося чая и продолжил.
- У влюбленных два шлейфа соединяются в один. Но Ваш семицветный и Мишин белый нельзя соединить.
Пригубив чай, приятно пахнущий жасмином, я хмуро поинтересовалась:
- А ярко-розовый, как у Лизы, можно?
Корф кивнул:
- От Лизиного шлейфа Мишин шлейф порозовеет, а Ваш слишком силен и может его разрушить.

- Какая я опасная, - насмешливо потянула я, не веря ему ни на грош: - И какой шлейф мне подходит? Семицветных я что-то не встречала.
Словно не замечая иронии, Корф внимательно взглянул на меня.
- Я расскажу Вам об этом, но позже. Давайте увидимся завтра. Нам о многом надо поговорить.

Не так уж часто незнакомец, видящий шлейфы, предлагает вам о них рассказать. В моей жизни, это был первый, а возможно и последний случай. Я уже хотела кивнуть и тут заметила, как черный шлейф Корфа осторожно касается кончика моего – в том месте, где полоска была темно-фиолетовой. Ещё немного, и они соединятся в одно целое.

В голове испуганно сверкнуло, а что я вообще знаю об этом человеке? Что он друг Миши, что у него есть фирма, которая занимается непонятно чем и приносит стабильный доход, что он гоняет на мотоцикле, собирает старинные книги и переводит с санскрита и латыни. – А ещё, он готов на всё, чтобы разлучить с тебя с Михаилом, - услужливо подсказал внутренний голос.

Я решительно отодвинула свой шлейф от шлейфа Корфа: - Спасибо, но завтра мы с Мишей идем на спектакль. И всю ближайшую неделю мы будем вместе, - я замерла, ожидая, что Корф снова разозлится, но он вложил мне в руку тисненую серебром визитную карточку.
- Тут мой мобильный телефон. Надумаете, позвоните.

Вернуть визитку не получилось. В гостиную вошел Миша, милый и смешной в уютном махровом халате и, вытирая полотенцем взлохмаченные волосы оптимистично заявил:
- Дождь закончился, а наши вещи высохли. Можно идти.

Продолжение