Ко вторнику срочные дела были закончены. Настало время взять тайм-аут - отдохнуть перед напряженной средой. Близился полдень, когда меня разбудил монотонно стучащий в окна ливень. Проснувшись, я долго валялся в постели, решая, чем заняться. Как назло, достойных идей не было. Хорошо бы поехать за город. Пожариться на солнышке. Поплавать в пруду. Но вылазку на природу отменил надоедливый дождь. Ехать летом в бассейн и загорать в солярии не хотелось. Что за невезуха, - невесело вздохнул я… Но тут в пессимистичный ход мыслей вклинился телефонный звонок. В трубке раздался бодрый голос Лизаветы, моей стародавней… Гм... Даже не знаю, как верно назвать всё, что нас связывает…

Когда-то, в детстве мы вместе гоняли мяч во дворе, лазили по деревьям и играли в прятки. Причем, бойкая и озорная Лиза не отставала ни в каких проказах. Потом мы подросли. В один прекрасный июльский вечер, вернувшись с родителями из курортной Ялты, я с изумлением увидел, что навстречу мне радостно бросилась прелестная девушка. Манящие округлости сладко вздрагивали на бегу. Волосы развевались золотистым шлейфом. Сказочная фея повисла у меня на шее и звонко рассмеялась. Только тогда я узнал подругу по детским играм…

С этого вечера всё изменилось... Загадочная взрослая жизнь поманила нас своими секретами. Первые неумелые поцелуи скоро стали искушенными и долгими. Робкие прикосновения сменились пылкими объятьями. Непонятная истома сжигала наши тела, неумолимо толкая друг к другу. Не прошло и месяца, как мы стали близки... В памяти до сих пор живет легкий полумрак пустой квартиры, тягучая тишина, дрожащие от волнения руки и ослепительный вид девичьей наготы, доверчиво открывшейся мне навстречу… Острое, почти болезненное желание… Мимолетное чувство вины… И радостное понимание случившегося, растворившееся в непривычном блаженстве… Таким был мой первый раз.

Роман с Лизой длился недолго и закончился сам собой. Распрощавшись со школой, мы поступили в разные институты, завели новых друзей и подруг. Знакомства, встречи, увлечения, интрижки. В бурной студенческой жизни не нашлось места для первой влюбленности. Но друзьями мы остались. Слишком многое связывало нас в прошлом, чтобы так просто от всего отмахнуться. Изредка мы встречались. Когда надо, помогали друг другу. Но любовниками не были.

Лиза повзрослела, превратилась в бизнес-woman с энергичными манерами и короткой стрижкой. Впрочем, серьезную работу она совмещает с детской мечтой - исколесить весь мир. У Лизы туристическая фирма, довольно крупная и хорошо раскрученная на московском рынке. Недавно она открыла новый офис на Тверской. Я помог купить помещение, и теперь счастливая хозяйка звала в ресторан – обмыть радостное событие.

- Куда пойдем? - поинтересовался я.
- В Le Gateau.
Переведя название, я хмыкнул:
- В пирожковую что ли?
- Не хихикай, место очень симпатичное, - наставительно произнесла Лизавета. - Кормят вкусно. И не только пирожными. Есть все твои любимые блюда.
- Уговорила, - кивнул я.

Через час мы сидели за столиком в довольно милом ресторане, запивая свежие устрицы белым вином. Лиза оказалась права. Кормили очень достойно. Сама она, как всегда, кушала с большим аппетитом, ухитряясь при этом обсуждать всё на свете: общих знакомых, грядущие проекты, мировые новости, а главное весело хвасталась своими успехами. Мне показалось, что в этот раз моя подруга особенно перебарщивает в своем восхвалении. И не даром. Как обычно, интуиция не подвела. Я проводил Лизу домой и уже собирался проститься, как вдруг она горько разрыдалась. Причем, так неожиданно, что, кажется, сама испугалась. От всех расспросов Лиза угрюмо отмахивалась и отнекивалась. А слезы лились и лились. Наконец, она немного успокоилась и, размазав влагу по щекам, угрюмо спросила: - Скажи, я красивая женщина?

Мне почти не пришлось кривить душой, когда я кивнул головой и начал расхваливать Лизину внешность. Но она остановила комплименты новым вопросом: – Тогда чего мне не хватает, если в итоге все мужики убегают к другим? Скажи, чего во мне нет? Не могу понять. Посмотри – всё на месте, - и словно желая подтвердить свои слова, Лиза начала лихорадочно расстегиваться. Я помог снять мокрый плащ и совсем не удивился, увидев оторванный крючок.. Знакомая картина… Одна моя ревнивая приятельница как-то ядовито сказала, что Лиза, словно старый боцман, вечно ходит с оторванной вешалкой… Я грустно вздохнул: - Бедная моя подруга, добрая, смелая, решительная. Отличный вышел бы мужик. Вот только женщинам бесхитростность и прямота не к лицу.

Кое-как приспособив плащ, я повернулся и увидел, что Лиза снова ревет, уткнувшись носом в лакированную дверь. Безмолвно, но всё также отчаянно. Что случилось? Какой козел обидел эту стойкую в любых бедах амазонку? Так отчаянно она не рыдала даже в детстве. За всхлипами я разобрал, что-то жалостливое о невезучей судьбе и мерзком Мишке, последнем Лизином приятеле. Господи, как её успокоить?

Я знаю только один способ остановить женские слезы. Им и воспользовался. Не скажу, что утешать Лизоньку было неприятно. Я обнял её за плечи, вздрагивающие от рыданий, прижал к себе и начал целовать мокрые щеки, нахмуренные брови, поникший носик. Зашептал ласковые слова, осторожно раздвинул губы и долго-долго, пока хватало дыхания, целовал притихшую рёву. Слезы быстро высохли, а щеки порозовели. Ну вот, уже лучше. Надо бы остановиться… Но, вдохнув полузабытый аромат любимых Лизиных ландышей, я не удержался и, стянув блузку с округлых плеч, осторожно лизнул теплую кожу, вспомнив былые забавы. В ответ Лизавета улыбнулась и тихонько запела. «Do it now You and me baby ain''t nothin'' but mammals…»

Передо мной снова была юная девочка, с которой я листал родительскую «Дао любви», воплощая в жизнь запретные картинки. Тогда грудки у неё задорно торчали в разные стороны. А теперь? Я расстегнул ядовито-оранжевое кружево - любовь к кислотным краскам у Лизы сохранилась. А вот грудки подросли, став эффектными пышными полушариями. Увидев это чудо, я понял, что просто обязан довести до конца благородную миссию утешителя.

Сладковатый привкус напрягшегося соска приятно заполнил рот. Теплое тело послушно изогнулось в моих руках. Одежда улетела куда-то в сторону. Губы сами потянулись вниз, к мягкой округлости живота, украшенного до боли знакомой звездочкой из родинок. Лизонька, первая моя любовь. Каким огромным казалось мне это чувство. Как боготворил я тебя, не замечая недостатков. Это потом пришли искушенность, разборчивость и требовательность. А тогда я был наивен и пылок. До чего быстро слетела с меня юношеская шелуха…

Довольный Лизонькин шепот слился в протяжный стон. Я поднял голову и посмотрел на лежащую в забытьи подругу. Прищуренные от удовольствия глаза, шумно дышащая грудь, пухлые ладошки, крепко сжимающие края покрывала, призывно раздвинутые колени... Возбуждение смешалось с тоской по безвозвратно ушедшей юности. Каждым движением я словно прощался с былой наивностью, чистотой и чем-то трогательным, чему нет названия. Женщина, пылко прижимающаяся ко мне, была последней ниточкой в беззаботные дни. Но всё, что я мог для неё сделать, это вот так, мимоходом утешить. Любовь давно умерла. А может, её не было - этой любви?

Лиза давно отстонала и доверчиво задремала на моем плече. Судя по улыбке, ей снились приятные сны. Вечерело. Затих надоедливый дождь. Я терпеливо ждал пробуждения подруги, с грустью думая, что не могу и не хочу лгать Лизе. Всё давно кончено и не повторится. Нельзя давать ложных надежд. Только бы от моих объяснений не стало хуже, чем было…

К счастью, всё обошлось. Лиза шевельнулась, довольно мурлыкнула и, открыв глаза, насмешливо оглядела меня:
- Корф, не переживай. Я же насквозь тебя вижу! Давай считать всё минутной слабостью. Не более. Ну, захотелось мне ощутить себя нужной и желанной. Вот и насосалась, как вампир, твоей энергии, - она откинулась на подушку и задорно рассмеялась: - Ух, и покажу я теперь Мишке. Живой не уйдет!… Хочешь кофе?

Варить кофе Лизонька до сих пор не научилась. Зато заботливо принесла его в постель. Я, не моргнув глазом, выпил чашку горячей смеси, отдаленно напоминающей мой любимый напиток. Неторопливо оделся под бесцеремонными взглядами Лизаветы, немного шуганув её для острастки. Отмахнувшись, нахалка снисходительно процедила: «Да ладно, все свои!».

Распрощались мы весело и легко, словно и впрямь ничего не было. По дороге домой я с улыбкой думал, что незнакомому Мишке не сдобровать. Лиза снова в отличной форме. Не беда, что мало женственности. Зато энергии не занимать. А раз есть кураж, можно горы свернуть, достичь заоблачных высот или даже… вернуть заблудшего мужика. В общем, получить всё, что хочешь, да ещё в яркой упаковке.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ