Глава пятнадцатая.
Признание.

Внутри всё оборвалось. Владимир продолжал говорить, но я уже ничего не слышала. Тело колотило, как в тот далекий выпускной под потоком грязных откровений. От этой дрожи в груди вдруг стало пусто и легко. Слезы высохли. И неожиданно для самой себя, я громко рассмеялась прямо в лицо обманщику. Растерявшись, он отшатнулся. Но быстро сообразил, что со мной истерика, и, крепко прижав к себе, зашептал успокоительные слова.

С минуту я глупо хохотала, с отчаянием понимая, что не могу остановиться. Беспричинный смех кончился внезапно, сменившись усталостью и опустошением, словно с ним ушли последние силы. Колени у меня подогнулись. Я бы упала на бетонный пол, если бы не крепкие объятья мужа. Как ни странно, но рядом с ним мне было по-прежнему спокойно и уютно. Не хотелось отстраняться от него, такого теплого и сильного. Пришлось себе напомнить, что Владимир, к которому я льну, существует лишь в моем воображении. А рядом совсем другой человек, чужой и непонятный. Осознав это, я пришла в себя и рванулась из рук обманщика, повторяя, что сейчас же покину его дом. Навсегда!

- Никуда ты не поедешь, - отчеканил Владимир, крепко держа меня за плечи...
Силы были неравны. Я бросила бесплодные попытки освободиться и, презрительно вскинув брови, процедила:
- Посадишь меня под замок?
- Нет, - покачал он головой. – Просто уеду я, а вы с Димкой останетесь. Но сначала выслушай меня. Всего пять минут. Я должен объяснить…
- Ничего не хочу слушать, - устало шепнула я, отворачиваясь и понимая, что Владимир всё равно настоит на своем…

И действительно, не слушая никаких возражений, он с какой-то почти отеческой заботой подхватил меня на руки и понес наверх. Дом словно вымер. Никто не хотел вмешиваться в нашу ссору. В гостиной Корф усадил меня в кресло. Видя, как я дрожу, укутал теплым пледом. Опустился рядом на ковер, и, не обращая внимания на мой презрительный взгляд, начал:

- Понимаю, теперь ты вряд ли мне поверишь, но я… Я полюбил тебя с первого взгляда. Никогда не думал, что со мной случится такое. До сих пор помню, как ты впервые вошла ко мне в кабинет. Улыбнулась, провожавшей тебя секретарше… - Владимир на миг запнулся, вспоминая. - Ты сама не знаешь, как чудесно улыбаешься. Как сияют и лучатся твои глаза. Хочется заглянуть в них и остаться там навеки… Вот и я - посмотрел и сразу понял, что уже не смогу жить без твоей улыбки, твоих глаз…

Ты повернулась, и взгляд потух. Словно я был пустым местом, недостойным внимания. Нет, ты держалась очень вежливо, но подчеркнуто корректно и холодно. Впервые девушка игнорировала меня. Поначалу я не слишком расстроился, положившись на силу своего обаяния, - Владимир невесело хмыкнул: - Конечно, порой я слишком самоуверен. Но даже у меня стали опускаться руки после целого года бесплодных попыток привлечь твоё внимание…

Идея отвезти банк на Кипр была соломинкой, за которую я ухватился в последней надежде. И она оправдалась. Хотя бы в первые дни. Мы были вместе. Ты уже не дичилась. Слушала чепуху, которую я нес, пытаясь развлечь тебя. Брала меня за руку, ласково улыбалась. И я, взрослый мужик, был на седьмом небе от этих детских знаков внимания. Уверен, если бы мне хватило терпения, наши отношения сложились бы по-другому. Но я сам всё испортил…

Ты всегда казалась мне неземным созданием… Прекрасной мечтой, сотканной из воздуха и света. Но тем утром в бассейне я увидел тебя другими глазами. Твоё тело дразнило, соблазняло. Оно было реальным, живым. Оно не могло не отозваться на мои ласки. Я прикоснулся к тебе и потерял голову. Сорвался, как последний дурак… Господи, как я потом ненавидел самого себя. Как проклинал свою несдержанность.

Пощечина прозвенела, словно гром среди ясного неба. Ненависть, с которой ты оттолкнула меня, перечеркнула все мечты. Отчаявшийся, убитый, я еле собрал себя по кусочкам и по инерции поплелся за тобой, даже не надеясь заслужить прощение. Когда ты сказала, что готова забыть о «неприятном инциденте», я почувствовал себя преступником, помилованным в день казни. Но радость была преждевременной.

Ты словно заледенела. Всё время соблюдала дистанцию. А я сходил с ума от любви и ревности, понимая, что впервые в жизни люблю. И люблю безответно. Всю жизнь был уверен в своей неотразимости. А тут обиженно вспоминал отвращение на твоем лице и с горечью сознавал, как тебе противны мои прикосновения.

Самое страшное, я с трудом контролировал себя. Ты спокойно входила в мой кабинет и не подозревала, что в голове у меня зреют планы, один невероятней другого. Больше всего хотелось просто похитить тебя и силой добиться любви. Растрепать твою аккуратную прическу, сжать в объятьях, услышать, как ты стонешь от наслаждения…

Если бы ты знала, какие картинки я видел во время твоих докладов, то надавала бы мне море пощечин. Но они уже не отрезвили бы меня. Я заболел тобой. Заболел раз и навсегда. Дня не мог прожить в разлуке. И тут мне докладывают, что ты ищешь работу в другом банке. От этой новости я совсем обезумел. У меня отнимали последнюю радость – видеть тебя. Ещё месяц – и всё было бы кончено. Мы расстались бы навсегда…

Вот тогда я решился на обман. Исправил проводки и стал ждать, что ты заметишь кражу и придешь за помощью. Представлял, как мы станем вместе искать несуществующего преступника. Снова подружимся… Дальше я не загадывал, в своем безумии почти не понимая, что творю. Даже не думал, что тебя так сильно расстроит выдуманное воровство. Ты всегда казалась мне решительной, сильной, уверенной в себе. Только увидев слезы в любимых глазах, я понял: ты другая - маленькая, нежная, беззащитная. Совсем ещё девочка. Своими руками придушил бы любого, обидевшего тебя. Но виновником твоих слез был я…

Хотелось упасть на колени и признаться во всем. Но ты была так напугана, что я не рискнул причинить новую боль. Решил увезти тебя, дать время успокоиться и тогда рассказать обо всем. Наверное, я лгал самому себе. Потому что каждый день откладывал и откладывал своё признание. А когда, наконец, решился, то несся, словно ненормальный и попал в аварию… Если б знал, что, оказавшись на больничной койке, услышу от тебя слова любви, давно бы расквасил себе что-нибудь. А тогда я настолько растерялся от счастья, что не мог связать двух слов. Сбывались самые немыслимые мечты. И я дрогнул - промолчал, испугавшись потерять тебя.

Владимир вздохнул и осторожно прикоснулся к моим коленям, укутанным пледом:
- Аня! Год с тобой стал лучшим в моей жизни. Я никогда не чувствовал себя таким счастливым. Ты была рядом. У нас родился сын. Казалось, о чем ещё беспокоиться. Но страх потерять твою любовь отравлял каждый день. Я злился, ревновал, боялся хотя бы на шаг отпустить тебя... Знаешь, я даже рад, что, наконец, признался во всем… Теперь между нами нет тайн…

Он тряхнул головой, убирая со лба непокорную челку, и твердо добавил: - Если ты захочешь, я уйду из дома. Прямо сейчас. Только не надейся, что я исчезну из твоей жизни. Что бы ни случилось, я заслужу твоё прощение и верну любовь. Даже если мне придется потратить на это всю жизнь…

Закатные всполохи сверкнули на оконном стекле и погасли. Кончился ещё один день. А с ним все подозрения и загадки. Сквозь вечерний полумрак я глядела на застывшего в ожидании самого дорогого мне человека. И не знала: плакать или смеяться. Разум твердил: «Нельзя верить обманщику». А сердце радостно кричало: «Всё это он натворил от любви к тебе. Просто он очень любит тебя. Любит больше всего на свете»... Я улыбнулась и вдруг поняла, что совсем не хочу слушать голос рассудка. В конце концов, и на солнце есть пятна…

К О Н Е Ц

Напишите мне.
К другим рассказам.