К дню святого Валентина, моду праздновать который ввела юная невеста цесаревича, князь Репнин начал готовиться заранее. Зная склонность своей супруги к амурному чтению, он собрался сделать ей сюрприз, преподнеся любовный роман собственного сочинения. До женитьбы князь не раз занимался писательскими трудами, кропотливо запечатлевая подробности пережитых военных кампаний. Но сердце, пылающее любовью, настойчиво повелевало Мишелю переменить жанр и направить бойкое перо на описание нежных чувств. Найти сюжет оказалось несложно. За последний год с князем случилось столько удивительных приключений, что оставалось лишь перенести их на бумагу.

Через месяц новый роман был закончен, и трепещущий автор решился представить его на суд друзей. Первым ознакомился с сочинением барон Корф, сосед и старый приятель Мишеля. Вердикт читателя был доброжелателен.
- Недурно, очень недурно, - произнес Владимир, возвращая роман и лукаво улыбаясь. – Я весьма приятно провел время. Особенно хорош главный герой, наплевавший на мнение света и выбравший жену по душе. Только знаешь что? Насколько я понял, ты считаешь своего барона положительным героем?
Мишель кивнул:
- Конечно. Он умен, красив, отважен, верен любви. Чего ж ещё?
- О верности я и хотел сказать. Не обижайся, но как-то странно выглядят бесконечные амуры твоего героя. Ладно ещё фривольное приключение с фрейлиной императрицы. …Хотя я бы и его вычеркнул... Но забавы с крепостными девками?! Как-то не вяжется с романтической влюбленностью. И вообще, где ты видел, чтобы барин, в полном распоряжении которого усадьба с десятком спален, делал ЭТО на обеденном столе? Извини, но слишком надуманно. Если хочешь, чтобы роман был правдив, вымарай сии куртуазности. К тому же книжку станут читать дамы, и игривые подробности им ни к чему. До свадьбы с мужчинами бывает всякое, но зачем огорчать наших милых жен? Я, как любящий супруг, не дал бы Анечке подобного чтения, тем более что малышка пребывает в тягости и ей нельзя волноваться.
Князь Репнин понурил голову. Фривольные сценки он сочинял с особенным удовольствием, и вымарывать их не хотелось. Но доводы друга были разумны: роман предназначался для любимой супруги, и расстраивать её не входило в планы князя. Пришлось книге стать короче.

Через три дня похудевшее и ставшее вполне пристойным произведение было торжественно вручено баронессе Корф, пришедшей от чтения в полный восторг.
- Браво, Мишель! – восхищенно восклицала она. – Какие страсти! Какие чувства! Вы – настоящий мастер! Прочла на одном дыхании. И ещё буду перечитывать. Только…позволите дать Вам несколько чисто женских советов?
Князь утвердительно кивнул головой: - Слушаю с превеликим удовольствием.
- Так вот, - продолжила баронесса, поправляя золотистый локон, выбившийся из изящной прически. – Конечно, чувства – это главное. Но мы, женщины, хотим видеть в романе больше деталей. Особенно приятно, когда подробно описаны наряды героинь, их прически, украшения. Я понимаю, Вам, мужчине, трудно вдаваться в такие мелочи, но, поверьте, Ваш роман нуждается в них также сильно, как красивый камень в хорошей оправе. И баронесса посмотрела на свои тонкие пальчики, украшенные сиянием бриллиантовых перстней.

Князь улыбнулся забавному замечанию, но втайне не мог не признать его законности. Кому, если не прелестной баронессе знать, что понравится дамам. Но сможет ли он описать женские платья? Князь совершенно не замечал, кто во что одет. Как вспомнить наряды, чтобы порадовать Лизоньку?
Баронесса словно прочла его мысли.
- Я с удовольствием помогу Вам, Мишель. Берите перо и записывайте.
Через час роман распух, увеличившись ровно вдвое. Анна, диктующая описание затейливых туалетов, блаженствовала, наряжая героиню то в розовое, чтобы подчеркнуть невинность, то в черное, чтобы оттенить печаль. Уставший от затейливых портновских терминов Репнин чуть не плакал, мечтая скорее прекратить затянувшуюся пытку. Он терпеливо соглашался со всеми платьями, рожденными фантазией баронессы, и лишь услышав о глубоком траурном декольте у юной героини, робко возразил: - Может, выберем что-то более скромное? Всё же похороны. - Но Анна остановила его лукавым вопросом. – А куда будет смотреть измученный страстью герой? На круглый воротничок? Боюсь, умудренному ловеласу глухие платья неинтересны.

Мишель стиснул зубы и продолжил писать, уже не надеясь ни на что. Долгожданное спасение явилось в лице весело посвистывающего Корфа, вернувшегося с удачной охоты. Войдя в гостиную, он увидел князя, уставившегося в соблазнительное декольте прелестной баронессы, и сердито нахмурился. Мишель, помнящий бешеный нрав друга, торопливо отвернулся и смущенно пояснил:
- Анна Петровна вызвалась помочь мне с описанием дамских нарядов. Сейчас мы думаем над ожерельем. Тем самым, что помогло разыскать героиню и вырвать из лап негодяев.
Анна нежно улыбнулась мужу и поправила драгоценное ожерелье на изящной шейке. Барон смягчился.
- А, тот очаровательный мордобой?! Помню, помню. Однако, на сегодня достаточно. Аннушка устала, пора ей передохнуть. С остальными нарядами, мой друг, тебе поможет свояченица. Кстати, она сумеет изобразить их на картинках.

Последняя идея понравилась князю. Вернувшись домой, он обратился к сестре жены, особе романтической, пылкой и к тому же недурно рисующей. Прочтя рукопись, Софи немедленно уселась за иллюстрации и, показывая их Мишелю, позволила себе несколько замечаний.
- Видишь ли, братец. Выражаясь языком художника, кое-где в книге у тебя сгущены краски. Я бы убрала некоторые грубоватости и добавила романтики, так сказать светлой акварели вместо мрачной гуаши.
Озадаченный неожиданным сравнением, князь замер. Ободренная его молчанием Софи приступила к критике:
- Вот тут, подруга героини влюблена в конюха. По-моему, это дурной тон. И не романтично. Лучше пусть она увлечется главарем благородных разбойников.
Князь попытался урезонить фантазии родственницы:
- Где я найду доблестного Робин Гуда в наших русских лесах?
Софи снисходительно отмахнулась:
- Бери пример с Пушкина! Чем Дубровский не Робин Гуд?
Князь снова притих. Возразить было нечего. Софи перелистнула несколько страниц и продолжила:
- Потом здесь. Чтобы найти секретные документы, герои раскапывают могилу - неэстетично, грубо и безо всякой романтики. Дамам не понравится. Лучше пусть герои поднимутся за бумагами на вершину заброшенной башни. Представь: скрипучие ступеньки полуразрушенной лестницы, летучие мыши, срывающиеся с кровли. Я уже нарисовала картинку, - Софи перелистнула альбом. Князь хмыкнул.
- Откуда в Двугорском уезде готические башни?
- Какая разница. Построил какой-нибудь чудак. Зато как романтично. И потом, раскапывание могил тебе цензура не пропустит.

Мишель, в пылу творчества забывший о третьем отделении, загрустил. Предчувствия его не обманули. Бенкендорф был весьма суров.
- Князь, если бы не протекция цесаревича, я бы Вас в тюрьму засадил за подобное сочинение! Где это видано?! Наследник престола бегает по лесам с толпой цыган. Безобразную сцену немедленно убрать. А император, домогающийся фрейлин?! Вы в своем уме, Репнин? За такое и Петропавловки мало!
Князь поежился.
- Я вымараю сию секунду.
- Вымарывать императора?!! Нет уж, давайте переписывайте! Пусть император по-отечески заботится о фрейлинах, устраивает их судьбы. Да, а вот это героическое спасение из подвала расширить…
Бенкендорф пыхтел три часа, вычеркивая и добавляя. Под конец он грозно промолвил:
- И уберите дуэли! Сии безобразия запрещены законом!

К выходу книги в свет Мишель с трудом узнавал своё детище. Он долго раздумывал: издавать ли сомнительный шедевр, но праздник приближался, на новые фантазии не было времени, и князь решился. С волнением и тревогой ожидал он впечатлений любимой жены. К радости Мишеля, Лизонькина благодарность превысила все его надежды и оправдала упорные труды. Княгиня читала роман взахлеб, восхищаясь романтичным сюжетом, преданной любовью героев, а также милыми подробностями, вроде изящных платьев дам. Те же восторги хором пели в адрес книги прочие читательницы. Они поголовно влюблялись в главного героя, переживая его страстную любовь, словно собственное чувство, строили готические башни в деревенских усадьбах и срисовывали затейливые фасоны платьев со страниц полюбившегося романа. Книга разошлась в несколько дней, принеся князю сказочный доход. Мишель наблюдал невероятный успех и отказывался в него верить. Но апофеоз триумфа был впереди. Император, наслушавшись дифирамбов в адрес нового романа, потребовал подарочный экземпляр и, прочитав, немедленно пожаловал автору орденскую ленту.
- Именно такие сочинения нужны нашему обществу, - обратился он к князю в момент награждения. – Ярко, увлекательно, необычно, а вместе с тем ни слова лжи. Читал и не мог оторваться. Сколько назидательных примеров для молодежи, причем в изящной и легкой форме. Браво, князь! – Его Величество склонился к уху награждаемого и весело добавил: - Кстати, знание дамских туалетов просто бесподобно!

Похвала императора лишь подтвердила несомненный успех автора. Мишель блаженствовал, наслаждаясь удвоившимся вниманием жены и всеобщим признанием. Многочисленные издатели осаждали его дом, предлагая выгодные контракты. Начинающие авторы умоляли помочь и поделиться секретами успеха. Издателям князь снисходительно отказывал, напоминая, что достаточно богат, чтобы самому печатать свои романы, а молодым коллегам честно открывал свою тайну: «Мне помогали любовь и дружба. Более ничего!» Разочарованные сочинители недоверчиво качали головами и не верили в искренность автора. А зря!

КОНЕЦ

К другим рассказам.