За окном шумел осенний дождь, заливая двор лужами, а душу унынием. Давно стемнело, но хозяину усадьбы не спалось. Владимир Иванович перелистнул страницу в томике со стихами, наполнил бокал терпким вином и невесело вздохнул. Собственная крепостная не хочет обращать на него внимания. Напрасно он пытался понять, что творится в душе Анны. Порой казалось, ещё немного и неприступная красавица ответит на его безумную любовь. Но приходил новый день, и барон снова терял надежду. Если бы он мог узнать, о чём мечтает Анна? Неужели отдала своё сердце тихоне Репнину?
Владимир Иванович допил вино, устало поднялся с недовольно скрипнувшего кресла и, взяв догорающую свечу, подошёл к старинному зеркалу в широкой черной раме. Сквозь блестящую серебристую гладь на него хмуро смотрел темноволосый красавец, разбивший не одно женское сердце. Только Анна равнодушна к своему хозяину. Что он ни делал, пытаясь тронуть своенравную крепостную. Всё бесполезно. Если бы можно было читать женские мысли, как эту книгу. Тогда он заглянул бы в душу красавицы и узнал свой приговор.
Барон тяжело вздохнул и провёл ладонью по прохладному стеклу. Семь веков реликвия, добытая в крестовом походе, хранилась в его семье. Предание, похожее на сказку, гласило: каждый из рода Корфов может раз в жизни обратиться к старинному зеркалу, и оно исполнит любое желание. В детстве, услышав легенду, Владимир часами простаивал перед своим отражением, но ни одна просьба не сбылась. Барон снисходительно усмехнулся над былой наивностью: - Ну что, бесполезное стекло? Не умеешь творить чудеса? А я так хотел узнать, о чём думают женщины?
Напольные часы сердито зашипели и принялись протяжно отбивать полночь. Вторя мрачным ударам, за окном сверкнула ослепительная молния. На миг барон зажмурился, а когда открыл глаза, с удивлением увидел, как зеркальный красавец утвердительно кивает головой. Подняв свечу, Владимир Иванович вгляделся в своё отражение. Красавец лукаво подмигнул и кивнул вторично. Барон озадаченно протер глаза, мысленно сосчитал выпитые за вечер бутылки и решил, что на сегодня хватит. Быстрее в постель, пока не разыгралась пьяная горячка.
Дождь стих, и проглянувший сквозь тучи месяц с усмешкой наблюдал, как пошатывающийся барон с трудом поднимается по длинной лестнице. Не сразу, но непослушные ступеньки сдались, Владимир Иванович добрался до спальной и, не раздеваясь, рухнул в широкую постель.
Ближе к полудню яркое солнце без излишних церемоний разбудило спящего барона. Он пытался увернуться от докучливых лучей, но ослепительный свет заливал все углы просторной спальной. Пришлось открыть глаза и с приятным удивлением обнаружить, что вчерашнее ненастье сменилось приветливым бабьим летом. Барон довольно потянулся и позвал служанку, собираясь умыться.
Расторопная Полина тотчас вбежала в спальную к хозяину.
- Помятый какой, - хрипло ахнула она с порога. – Чисто черт!
Барон возмущенно нахмурился.
- Ты что, Полька, белены объелась?
Горничная испуганно мотнула головой.
- Тогда чего хрипишь? – сердито продолжил Владимир Иванович, жалея, что, доведенный до отчаяния равнодушной Анной, однажды переспал с беспутной Полиной.
- Я, барин, слова молвить не успела, как Вы меня, сироту, ругать принялись, - тоненько захныкала горничная.
- Озверел совсем из-за своей Аньки! – мрачно добавил сипатый голос. – Как есть, с ума сошел!
Барон растерянно оглянулся. Кроме него и плачущей Полины в комнате никого не было. Писклявые причитания горничной недвусмысленно подтверждали - хриплые комментарии не имеют к ней никакого отношения. Неужели белая горячка? – мелькнула в голове тревожная мысль. Стараясь не поддаваться панике, Владимир Иванович торопливо умылся холодной водой и, не вслушиваясь в неприятное бормотание, вышел из спальной.
В коридоре сиплый голос затих. Встреченный по дороге кучер Никита почтительно поклонился хозяину. Степенный лакей Григорий с всегдашней важностью доложил, что завтрак готов. Управляющий Карл Модестович с угодливой улыбкой вручил отчет за прошедший месяц. Всё шло привычным чередом. Хриплый голос исчез и более не беспокоил Владимира Ивановича. Барон облегченно вздохнул и решил сегодня же объясниться с Анной. Хватит страдать и пить по ночам!
В поисках капризной красавицы он заглянул на кухню, но обнаружил лишь дородную Варвару, суетящуюся подле жаркой печки.
- Доброе утро, барин, - басовито приветствовала она хозяина, протянув тарелку с румяными пирожками. - Угощайтесь, сейчас испекла.
Владимир Иванович покачал головой и вздрогнул, услышав незнакомый ласковый голос:
- Исхудал-то как, соколик мой. Уже и пирожков не ест! А как любил их в детстве. Скажу Аннушке, пусть за барином приглядит. Рядом с нею он и завтрак скушает, и обед, и ужин.
Барон с подозрением посмотрел на кухарку. Рот Варвары был плотно закрыт, губы не шевелились, но не было сомнений, что прозвучавший монолог принадлежит ей.
- Варя, - осторожно осведомился Владимир Иванович, - Это ты назвала меня соколиком?
От неожиданности кухарка попятилась: - Нешто я могу про барина такое сказать?
Барон прищурился, собираясь проверить безумную догадку: - Разве ты не знаешь, Варя, что я мысли умею читать?
Кухарка усмехнулась: - Всё шутите, барин, - пробасила она.
Ласковый голос тревожно добавил: - А вдруг не шутит? Как бы не осерчал на мои раздумки. Да что я, дура старая! Конечно, шутит. С малых лет привык озорничать.
- Шучу, Варенька, - усмехнулся довольный Владимир. - Кстати, где Анна? Позови её в столовую. Пора завтракать.
В ожидании неприступной красавицы барон нервно расхаживал по столовой. Сердце сжималось от волнения и надежды. Сейчас он узнает мысли Анны. Что они сулят? Райское блаженство или муки ада?
- Вот ты где, темноволосый хлыщ! Кушать собрался! – проскрипел за спиной негромкий женский голос. Барон стремительно обернулся и с облегчением вздохнул. Перед ним стояла известная недобрым нравом княгиня Марья Алексеевна.
- Доброе утро, Владимир Иванович, - слащаво улыбнулась она хозяину дома. – Как почивали?
- Лучше всех, - небрежно кивнул барон. – Не припомню, чтобы звал Вас в гости.
- Хамом был, хамом остался! – проскрипели мысли Марьи Алексеевны. Вслух княгиня вкрадчиво добавила: - Меня привели заботы о дочери. Лиза всё ещё считает себя Вашей невестой. Надеюсь, у Вас хватит совести написать бедняжке, что у неё нет ни малейшего шанса.
Барон виновато кивнул: - Немедленно исполню Вашу просьбу.
Он торопливо подошел к секретеру и, отвернувшись, начал сочинять записку к бывшей невесте.
- Красное вино? Очень кстати. Пять капель яда, и я навсегда покончу с грубияном, - раздались за спиной барона торжествующие мысли княгини. – Лизе не о ком будет страдать, и поместье быстрее станет моим.
Владимир Иванович оглянулся. Княгиня торопливо спрятала что-то на груди. Барон недобро усмехнулся:
- Простите, Марья Алексеевна, что не предложил Вам ничего с дороги. Желаете бокал вина? – он потянулся к открытой бутылке, над которой только что колдовала княгиня.
- Нет-нет, не надо. Не смею Вас более беспокоить. Благодарю за письмо, - сверкнула глазами Марья Алексеевна, злорадно додумывая: - Через неделю приеду на похороны молокососа. Надо приготовить траурное платье...
Проводив соседку мрачным взглядом, барон брезгливо выплеснул вино за окно. Позже он подумает, как наказать злодейку, а сейчас главное объясниться с Анной. Когда же она придёт?
Словно отвечая мыслям барона, за спиной послышался тихий шелест платья. Владимир Иванович обернулся и в волнении застыл – вниз по лестнице спускалась золотоволосая красавица. Восхищенный барон залюбовался лёгкой грацией её движений и на миг забыл обо всех планах:
- Анна, доброе утро! Прошу Вас, позавтракайте со мной, - с трудом сдерживая дрожь в голосе, выговорил он.
- Доброе утро, барин, - с нарочитой покорностью отвечала девушка, поправляя растрепавшийся локон. - Благодарствуйте, но дворовой не место за столом с хозяином.
- Прошу Вас, не отказывайтесь, - устало вздохнул Владимир Иванович: - Нам о многом надо поговорить.
Красавица горько усмехнулась.
– О чем? – долетели до барона её невеселые думы, - О том, кому меня продадут? Или какой танец прикажут плясать нынче вечером?
Мысли Анны походили на её нежный голос, но звучали протяжнее и певучей. В них было столько безнадежной грусти, что Владимиру Ивановичу стало стыдно.
- Поверьте, - дрогнувшим голосом заверил он: - Я желаю Вам только добра.
Анна внимательно посмотрела на хозяина и согласно кивнула.
- Присядем, - неловко взмахнул рукой барон, от волнения растеряв привычную галантность.
Красавица послушно опустилась в кресло.
- Сколько он будет мучить меня? Играть, как кошка с мышкой? – пронеслось у неё в голове.
- Я не буду ходить вокруг да около, - начал Владимир Иванович. – Я люблю Вас. Люблю сильно, всей душой. Как любят только раз в жизни. Скажите, есть хотя бы малейший шанс, что Вы ответите на моё чувство?
Анна покраснела и в смятении опустила взгляд, не решаясь вымолвить слова. Но барон не нуждался в ответе. Затаив дыхание, он слушал мысли растерянной красавицы.
- Неужели это правда? Владимир... любит... меня... - серебристым колокольчиком прозвенело в голове Анны. Но радостное удивление быстро стихло, уступая место тревожным сомнениям: - Нет, не может быть! Это минутный каприз. Зачем барону крепостная? Он сам называл меня подделкой, стекляшкой вместо алмаза. Вдруг Владимир смеется надо мной? И о чём он спросил?
Барон улыбнулся и ласково повторил:
- Анна, скажите, могу я надеяться, что когда-нибудь, пусть не сейчас, но Вы ответите на мою любовь?
Красавица покраснела ещё сильнее. Мысли заметались у неё в голове, словно испуганные птички:
- Надо ответить «никогда». Барон перестанет надеяться и забудет свой каприз, - Анна беззвучно шевельнула губами. – Господи, почему так трудно сказать «нет». Главное, не встречаться взглядом с Владимиром. Так будет легче.
Барон опустился на колени и, нежно взяв Анну за руки, заглянул ей в глаза. Красавица замерла, словно зачарованная.
- Господи, удержи меня от соблазна, - в смятении подумала она: - Зачем Владимир так смотрит? Господи, пусть он отвернётся, иначе я потеряю голову и скажу «да».
Владимир Иванович вздохнул и, не отрывая взгляда, начал бережно целовать дрожащие ладони красавицы.
- Ангел мой, не бойся ничего, я люблю тебя, люблю больше жизни. Умоляю, скажи: «Да».
Поцелуи Владимира обжигали кончики пальцев, жаркой волной проходили по телу и кружили отяжелевшую голову. Чувствуя, что ещё немного, и она упадет в объятия сероглазого соблазнителя, Анна рванулась, собираясь бежать, но Владимир одним движением преградил ей дорогу.
- Я не отпущу тебя, пока не узнаю, кого ты любишь: меня или Мишу?
Взволнованная красавица покачнулась. В затуманенном сознании пронеслось:
- Какой Миша? Ах, да, Репнин... Он добрый и милый. Но сердцу не прикажешь. Я люблю другого, упрямого и жестокого, - Анна вздохнула и печально посмотрела на барона, терпеливо ждущего ответа. – Да, я люблю Владимира, но он никогда об этом не узнает. Я не позволю разбить своё сердце.
Владимир торжествующе улыбнулся и притянул к груди сопротивляющуюся красавицу.
- Аня, не пытайся меня обмануть! Ты любишь меня, а я люблю тебя. И мы сегодня же обвенчаемся!
При виде барона кружащегося по столовой с Анной на руках, Григорий чуть не выронил поднос с посудой. Влюбленные не замечали ничего, и растерявшийся лакей не сразу, но успел сообразить, что хозяину не до еды. Стараясь ступать неслышно, Григорий вернулся на кухню и огорошил Варвару нежданными новостями. Через минуту усадьба гудела, словно встревоженный улей. Говорили, что барин велел послать за священником, а церковь украшают к венчанию. Скоро слухи подтвердились, и завистливая Полька чуть не умерла с досады, увидев свадебный наряд Анны. Простодушный доктор Штерн, приглашенный шафером, без устали повторял, что ни разу не видел столь красивой невесты. И правда, одетая в белоснежное кружево, Анна была чудо, как хороша. Слушая комплименты, красавица смущенно улыбалась, а глаза её сияли таким счастьем, что даже лукавый Карл Модестович не мог скрыть своего восхищения. К концу венчания приехал князь Репнин. Михаил Александрович побледнел, но достойно перенес удар. Оправившись, он нашел силы поздравить счастливого соперника и остаться на праздничный обед.
Варвара постаралась на славу. Стол ломился от угощений. Немногочисленные гости поздравляли новобрачных и нахваливали кухарку. Заглянувшая в усадьбу княжна Долгорукая недолго грустила о потере жениха. Сев рядом с повеселевшим князем Репниным, она принялась рассказывать о поисках исчезнувшего батюшки и своих невероятных приключениях. Наблюдая за увлекшейся беседой парочкой, отец Павел добродушно хмыкнул, полагая, что новая свадьба не за горами.
Сладкая Варина наливка хорошо пошла под крики «горько». Радостному празднику не мешали ни ранние сумерки, ни зарядивший к вечеру унылый дождь. В доме ярко горели свечи, и никому не было дела до осенней мглы, царящей за окном. Среди веселья ни господа, ни слуги не замечали, как бежит время. Лишь нетерпеливому барону казалось, что оно застыло, и праздник не кончится никогда. К тому же размышления других женщин, назойливо звучащие со всех сторон, мешали Владимиру Ивановичу наслаждаться весьма приятными для него думами молодой жены. Не в силах дождаться ухода гостей, барон пригласил Анну на танец и, вальсируя с ней, незаметно покинул залу.
