- Танька! Идешь с нами? – гулко раздалось в вечерней тишине.
- Я припозднюсь! Не ждите! Начинайте без меня! – протяжно аукнулось в ответ.
Звонкая девичья перекличка полетела над заснеженным садом и, вспугнув стайку задремавших синиц, достигла слуха молодого офицера, неторопливо раскуривающего трубку на крылечке усадьбы.
- Семен, что это девки раскричались? – недоуменно спросил он у слуги, заботливо вынесшего барину теплую шинель.
- Известно дело, Ваше Сиятельство. Гадать идут. У банника о женихах спрашивать будут, - тотчас отозвался немолодой лакей и с пренебрежительностью городского жителя добавил: - Темнота деревенская.

Князь Чегодаев, выросший в столице и в свои двадцать два года впервые приехавший в деревню, с любопытством поворотился к слуге:
- Кто таков сей банник, что берется о женихах судить?
Лакей незаметно усмехнулся над барином, успевшим поездить по заграницам, изучить тамошние нравы, но до сих пор не знавшим родные обычаи.
- Банник не человек, а дух вроде домового. Деревенские верят, что в лесу живет леший, в доме - домовой, в овине – овинник, ну а в бане – банник, этакий чёрный кот ростом с теленка. И глаза у него горят, как уголья.

- Забавные верования, немецкие напоминают, - отозвался князь. – А как гадают?
Семен замялся:
- Известно дело. Разденется девка до одной рубахи, волосы распустит, крест снимет и в полночь одна идет в баню. А там, вот срамота, завернет подол на голову и стоит голышом. Ждет, какой знак банник подаст. Если ласково коснется, то жених будет добрым, если когтями проведет – ох лютый попадется. Мохнатая рука к деньгам, голая к бедности. А если банник хлопнет по заду, вечно быть девке не замужем.
Князь Чегодаев, между родными ласково величавшийся Митенькою, весело хмыкнул.
- Расчудесное гадание! На месте здешних парней я бы в такие ночи заделывался банником и поглаживал девок руками, а то ещё чем.

Семен неодобрительно покачал головой. Барин слыл известным сорвиголовой и повесой. Устав улаживать последствия его озорных выходок, любящие родители решили остепенить сына и приискали ему подходящую невесту. Именно для знакомства с нею князь покинул шумную столицу и приехал погостить в тихой усадьбе Долгоруких. К счастью, не взирая на ветер в голове, к предстоящей женитьбе Митенька отнесся вполне серьезно, ибо с детства был приучен уважать святость брака. В невесте князь в первую очередь хотел видеть добродетельную подругу и мать будущих детей, а уж потом искал в ней прочих женских достоинств.

Софья Петровна полностью отвечала его требованиям. Рассудительная и серьезная, она обладала мягким, ласковым нравом и получила от родителей изрядное воспитание, которое должно было помочь ей растить достойных наследников рода Чегодаевых. Миловидная внешность княжны тоже понравилась Митеньке. Фигура невесты казалась хрупковатой, но, учитывая юный возраст Сонечки и обольстительные формы её маменьки Марьи Алексеевны, жених вполне мог рассчитывать, что через год к свадьбе нежный бутон расцветет пышным цветком. Зато большие синие глаза, смотревшие доверчиво и кротко, сразу тронули сердце повесы. Не раз, отходя ко сну, он вспоминал нежный взгляд своей невесты, и на душе становилось светло и радостно, как в детстве. Всего перечисленного было достаточно, чтобы укрепить князя в правильности родительского выбора. Что касается любовных утех, коим Митенька часто предавался с временными подругами, то неприличные забавы казались ему неприменимыми к супруге и потому не приходили на ум в отношении Софьи Петровны.

Последний год холостяцкой жизни князь собирался провести весело и шумно. Завтра он уезжал из гостеприимного дома Долгоруких и, несмотря на легкую грусть расставания, уже предвкушал буйные пирушки с друзьями и жаркие ночи с любовницами. Матушка Митеньки не раз сетовала на пылкий нрав сына, приносивший семье немало хлопот, но отец лишь посмеивался в усы и, вспоминая собственную молодость, обещал супруге, что скоро «всё перемелется». Несомненно, старый князь был прав, однако, благонравные времена ещё не наступили, и Митенька горел желанием на нынешнюю ночь оборотиться местным банником.

Семен, знавший барина с малолетства, отметил шальной блеск в его карих глазах и на всякий случай наставительно произнес:
- Лгут про гадание или нет, а я бы на месте парней остерегся. Недаром, в баню идут, нательный крест снявши. Опасное это место, недоброе. То ошпарит кого внезапно, то угорит народ невесть от чего. Может случайно, а может банник куролесит. Он по поверью брат лешего. Стоит рассердить банного хозяина, и беды не оберешься: придут сыпи и чирья на тело, а злой недуг — в нутро.
Порадовавшись притихшему виду своего хорошенького, как картинка, барина, Семен решил, что нагнал достаточно страху, и со спокойной душой проводил повесу в спальную.

Но Митенька недолго нежился в постели. Едва старый слуга вышел, князь вскочил с кровати, наскоро оделся и, вспомнив не такое уж далекое детство, вылез из дому через окно. Морозный воздух не охладил его жаркого пыла и скоро, пробежав по извилистым дорожкам укутанного сугробами сада, шалопай очутился перед невысокой баней, стоящей на берегу замерзшего пруда. Прелесть деревенской ночи с ярко сияющими звездами и пьянящим запахом свежего снега настраивала на романтический лад, но Митеньке в его проделке было не до зимних красот. Вдалеке уже слышался негромкий девичий говор, и князь поспешил войти в ещё не остывшую баню, укрывшись за широкой колодой, стоящей в углу.

Голоса приближались, через минуту стайка гадальщиц остановилась рядом на просторной лужайке. Митенька ожидал, что девки будут долго готовиться, шепча заговоры и не решаясь начать страшный обряд, но всё оказалось гораздо проще. Первая гадальщица сразу отворила дверь, скинула тулуп в предбаннике и, пятясь, довольно уверенно шагнула внутрь. Там, не чувствуя нескромных взглядов Митеньки она по-простецки заголилась, натянув подол на голову, и принялась терпеливо ждать знака. Обширные, крепко сбитые девкины телеса не впечатлили князя, обладавшего, несмотря на пылкость нрава, довольно изысканным вкусом. К тому же Митенька был до глубины души разочарован будничностью деревенского гадания, и уже с тоскою прикидывал, сколько времени придется проторчать за колодой, зевая и разглядывая дебелых селянок. К счастью, бойкий нрав не оставил его в беде, быстро подсказав верное средство сократить ожидание.

Взяв березовый веник, валяющийся подле колоды, князь осторожно провел им чуть пониже спины ничего не видящей девки, и она, охнув, пулей выскочила из бани, по дороге натягивая тулуп и радостно покрикивая: - Ой, спасибочки, хозяюшко-банник! Благодарствую за жениха! - После этого маневра дело пошло на лад. Скоро Митенька огладил всех гадальщиц, кого поласковей, кого покрепче, и, радуясь уходу довольных девок, уже собирался покинуть надоевшее укрытие, как возле бани показалась припозднившаяся Танька с подругой. Князь заскрежетал зубами, но делать было нечего, пришлось снова прятаться за колодой.

Последние гадальщицы долго шушукались перед входом, потом Танькина подружка шагнула через порог и робко вступила в баню. Тихо вздохнув, она склонилась, взялась за подол белоснежной рубахи и стала медленно поднимать её. И тут притомившийся князь понял, что с лихвой вознагражден за нудное ожидание. Постепенно перед его заблестевшим взором предстали маленькие стройные ножки, гибкие бедра, тонкая талия и две упругие груди, достойные богини Дианы. Откуда такая красавица в деревенской глуши? - мелькнула в голове Митеньки изумленная мысль. Если бы не Танька, терпеливо топчущаяся перед баней в ожидании подруги, князь бы точно решил, что видит не крестьянскую девушку, а лесную фею, решившую свести с ума незваного гостя. Впрочем, он и так уже лишился рассудка. Глядя на озаренную лунным светом стройную фигурку, Митенька почувствовал такое неодолимое желание прикоснуться к соблазнительным изгибам, что, забыв про осторожность, приблизился и стал на колени перед незнакомкой. Кончики его пальцев робко провели по жемчужной нежности маленького животика, ноздри жадно втянули кружащий голову аромат шелковистой кожи, и кровь прямого потомка Чингисхана закипела в Митенькиных жилах. Вздрогнувшая девушка рванулась к выходу, но князь крепко обхватил её тонкую талию и принялся пылко целовать, успокаивая свою фею щедрыми обещаниями.

Надо отдать Митеньке должное – околдованный, он действительно был исполнен решимости махнуть рукой и на карьеру и на женитьбу, лишь бы вечно обнимать гибкий стан незнакомки. Правда, на миг перед ним предстали синие глаза его невесты, но кровь, стучавшая в висках, тотчас заслонила нежное видение, лишая князя и зрения, и слуха. Видимо потому он не сразу обратил внимание на сердитые крики, раздающиеся за окном. Кто-то сурово отчитывал оправдывающуюся Татьяну. Потом раздались быстрые шаги, громко хлопнула дверь, и едва очнувшийся от сладкой грезы князь услышал недовольный голос:
- Да как ты посмела взять барышню на своё бесовское гадание?!

Показавшаяся на пороге княгиня Долгорукая отвесила плачущей Таньке хорошую оплеуху и обомлела, заметив Митеньку подле нагой гадальщицы. Поднявшийся с колен князь дрожащими руками опустил легкий подол, скрывающий лицо волшебной феи, и замер, встретив затуманившийся взор своей синеглазой невесты…
К утру молодых обвенчали.

КОНЕЦ

К другим рассказам.