Приближался Новый год. На Невском проспекте толпился, покупая подарки, нарядный народ. Сверкали разукрашенные витрины модных лавок. В окнах домов виднелись пушистые елки с разноцветными шарами. Всюду слышался радостный говор и смех. Только в камере Андрея Платоновича Забалуева было уныло и тихо. Бывший предводитель дворянства, а ныне заключенный Петропавловки лежал на тюремной койке и мрачно смотрел в низкий потолок. Перед грустным взором узника проносилась вся его жизнь, безрадостная и никчемная. В детстве маленького Забалуева бранили учителя и поколачивали ровесники, в молодости обходили в чинах, упорно не продвигая по службе, в зрелые годы приходилось идти на подлоги и мошенничества, лишь бы продержаться на плаву. И чем закончились все мытарства? Неужели он мучился и бился, как рыба об лед, только для того, чтобы попасть в тюремную камеру и закончить годы в холодном каземате? Лучше бы он вовсе не жил, чем нынешнее жалкое прозябание в ожидании смерти. Да! Лучше бы его вовсе не было! Господи! – мысленно воззвал заключенный. - Где ты? Если слышишь, то хоть раз отзовись на мою просьбу!
И в тот же миг над правым плечом Забалуева прозвучал негромкий певучий голос.
- Раб божий Андрей, твоя просьба услышана!
Вздрогнув, узник оглянулся и увидел непонятно как попавшего в камеру худощавого старичка в светлой хламиде. Ласковое и немного сонное лицо незнакомца чем-то напомнило Забалуеву его покойного соседа, Ивана Ивановича Корфа.
- Кто ты? И как попал в камеру, запертую на засов? – с ужасом выпалил Андрей Платонович, испуганно крестя то себя, то незнакомца и ожидая, что загадочный гость рассыплется и сгинет без следа.
- Божьему ангелу запоры не помеха, - улыбнувшись в редкую бородку, ответил старичок.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что ко мне явился ангел? – выпучил глаза Забалуев.
Старичок утвердительно кивнул.
- Не похож ты ангелочка, - недоверчиво наморщил лоб Андрей Платонович. – Они юные, румяные, а ты вон какой сморщенный.
- Каков человек, таков и его ангел-хранитель, - поучительно поднял к небу тонкий палец необычный гость. – Грехи твои, раб божий, прогнали румянец с моих щек, избороздили морщинами лоб, - Андрей Платонович скривился от неожиданных упреков. Ангел продолжил. – Но силы помочь у меня ещё есть. Твоё новогоднее желание исполнится, как только ты повторишь его ещё раз. Но сначала я должен показать тебе, раб божий, что будет, если ты не родишься на свет.


После этих слов, произнесенных торжественным голосом, ангел взмахнул белоснежной хламидой, оказавшейся огромными крыльями. Сверкающее небо разверзлось над узником. Хлынувший с него голубой свет на миг ослепил Андрея Платоновича, а когда он снова начал видеть, то с приятным удивлением обнаружил, что сидит в просторной зале, а мимо проносятся танцующие пары. Опустив глаза, Забалуев заметил, что его потертую робу сменил нарядный фрак, а рядом на низком столике стоит большая ваза с пирожными. Схватив аппетитный профитроль, оголодавший узник засунул его в рот и тут же потянулся за розовым эклером. Но на полпути его жадная рука замерла, а масляные глазки испуганно забегали, ища пути к отступлению. К Андрею Платоновичу лебединой походкой приближалась давняя врагиня - княгиня Долгорукая. В одно из прошлых свиданий Марья Алексеевна огрела предводителя бутылкой по лысой голове, и теперь старик побаивался новой встречи. Впрочем, тревога оказалась ложной. Подле Забалуева Марья Алексеевна повернулась, даже не удостоив его взглядом, и, качнув кружевным подолом, грациозно присела рядом с гостем, мирно дремлющим на соседнем диване.
- Иван Иванович, - с ласковой укоризной зазвучал её грудной голос. – Что это Вы спите посреди веселья?
Гость встрепенулся, машинально пригладил рыжеватые волосы и тонким голоском ответил:
- Старею, Марья Алексеевна. Не до балов. А помнится лет этак …дцать назад мы с Вами чудесно мазурку танцевали. Впрочем, Вы до сих пор цветете. Любуюсь на Вас, и словно не было всех этих лет. Богиня, просто богиня! – Иван Иванович восторженно посмотрел на довольную княгиню и с душой приложился к её пухлой ручке. - Глядя на Вашу красоту, даже мне захотелось тряхнуть стариной. Не позволите ли ангажировать Вас на мазурку?
Марья Алексеевна улыбнулась и снисходительно кивнула головой…


Несостоявшиеся убийца и её жертва кружились в танце, а Забалуев сидел и ничего не понимал. Прошла не одна минута, прежде чем Андрей Платонович очнулся и озадаченно прохрипел, повернувшись к ангелу, сидящему рядом.
- Разве Иван Иванович не умер?
Ангел покачал головой:
- Нет, ты не родился на свет, и барона не убили.
- Позвольте, - осмелел Забалуев. – Корфа отравил не я, а Марья Алексеевна.
- Да, - кивнул венчиком белых волос невидимый никем, кроме Забалуева ангел. – Но ведь это от тебя яд попал к разгневанной княгине.
- Марья Алексеевна не сумела раздобыть другой отравы? – недоверчиво хмыкнул бывший предводитель. – Не верю!
- На поиски яда ушло несколько дней. За это время Марья Алексеевна не утерпела и открыто высказала старому барону все свои обиды. Иван Иванович, обвиненный в предательстве, упал перед княгиней на колени и вымолил прощение, объясняя, что хотел уберечь любимую соседку от огорчений. Княгиня вспыльчива, но не зла. Видя искренность барона, она простила обман.
- Гм, - почесал лысину Забалуев. – Повезло старикану. Вон как княгиня с ним сюсюкает, аж противно, - Андрей Платонович недовольно поморщился и тут же крякнул от неожиданности. Недалеко от него Андрей Долгорукий нежно обнимал Натали Репнину: - А это что? Ещё один покойничек? И ведь как разнузданно себя ведет. Ну и нравы у нынешней молодежи. Целуются на глазах у всех! Стыдоба! Не ожидал от княжны! Куда смотрит её братец?
Ангел усмехнулся праведному гневу предводителя.
- Уже три месяца, как Натали жена Андрея. А её брат смотрит только на княжну Лизавету и горюет, что родство мешает ему посвататься.
Забалуев радостно потер руки:
- Хоть одна приятная новость! Не ожидал, что сумею так легко отомстить князю. До чего приятно видеть его мрачную физиономию!
Ангел прищурился:
- Ничего, через год всё устроится. Влюбленные тайком уедут в Италию, где станут жить, обвенчавшись по католическому обряду.


Забалуев негромко выругался.
- Вот незадача! Кстати, где Долгорукий-старший? Может он испортит всем жизнь вместо меня?
- Не выйдет. Петр Михайлович и дальше будет жить-поживать в дальнем имении со своей Марфой в полной любви и согласии.
- Какая идиллия! – зло раздул ноздри Забалуев, недовольно косясь на весело пробегающих мимо Анну Платонову и Лизу Долгорукую.
- Лиза, мне Варя рассказала, как гадать на новый год. Пойдем этой ночью, попробуем?
Лиза кивнула: - Хорошо, только у маменьки отпрошусь.
Забалуев потряс головой и повернулся к ангелу:
- Что стряслось с моим слухом? Мерещится невесть что! Где видано, чтобы Лизавета Петровна у маменьки разрешения спрашивала!
Ангел улыбнулся.
- Всё очень просто. Тебя не было, Марья Алексеевна не принуждала Лизу к замужеству и не потеряла любви и доверия дочери.
Андрей Платонович кряхтя повернулся и кисло сморщился, глядя, как ласково разговаривают княгиня с Лизой. - Есть тут хоть один нормальный человек?!
- То есть злой и недовольный? Один имеется… - и ангел указал на молодого человека, вошедшего в залу.
Забалуев узнал в нахмуренном госте молодого барона Корфа.
- Слава богу! Хоть кто-то не поет сладких речей.
Ангел подмигнул: - Сейчас проверим.


Миг, и Андрей Платонович, став невидимым, как и его спутник, устремился за ушедшим наверх молодым бароном. Старясь шагать беззвучно, бывший предводитель добрался до второго этажа и двинулся на звуки тихого женского плача, доносящегося из дальней спальной. Картина, представшая перед его глазами, не порадовала Забалуева: Анна Платонова тихо плакала, а перед ней на коленях стоял Владимир Корф и, нежно утешая, предлагал руку и сердце.
- И тут полное бланманже! – заскрежетал зубами Андрей Платонович. – И всё потому, что я не родился. Нет уж, дудки! Хочу, чтобы я был! Сейчас же! И никаких отговорок! – Забалуев громко топнул невидимой ногой. Ангел грустно всплеснул крылами, и комната завертелась, как бешеная. Пытаясь сохранить равновесие, Андрей Платонович замахал руками и, не удержавшись, грохнулся на что-то жесткое. Немного отдышавшись и придя в себя, он увидел, что опять лежит на тюремной койке, а в камере никого нет. Протерев глаза, Забалуев недовольно потряс головой:
- Приснится всякая ерунда! Полное безобразие, кроме пирожных. Какой профитроль я кушал во сне! – Андрей Платонович сглотнул слюну. - Эх, сюда бы тот недоеденный эклер! – И словно по заказу, рука узника, опустившаяся в карман робы, нащупала что-то мягкое и липкое. Извлекши находку на свет, Забалуев с суетливой радостью обнаружил слегка помятый, но всё ещё аппетитный эклер.

Узник жадно жевал пирожное, а невидимый ангел стоял за его правым плечом и тихо утирал прозрачные слезы со своих щек.

КОНЕЦ

К другим рассказам