Как ни странно, наша маленькая команда неплохо справлялась со своими обязанностями и, не сбиваясь с курса, летела к Земле. Потеря Шарлотты сблизила нас. Категоричный и резкий Владимир стал внимательнее и мягче со мной и Мишелем. Мы считали его своим капитаном и беспрекословно слушались во всех делах. Несколько раз станция попадала в серьезные переплеты, но благодаря решительным приказам Владимира беда проходила стороной. Немногое свободное время мы проводили вместе. Заброшенный отсек релаксации вновь ожил и нашими стараниями превратился в цветущую поляну на опушке леса. Нежась под плазменным солнышком, мы обсуждали дела на станции и мечтали о далеком дне, когда долетим до Земли и побежим по настоящему лугу, босыми ногами ступая на шелковистую и мягкую, как в книгах, траву. Время счастливого братства навсегда сохранилось в моей памяти. Мы были одной семьёй, понимали друг друга с полуслова и делили все радости и беды на троих. Но дети слишком быстро растут. Мы взрослели, и нашу дружбу ожидало серьезное испытание.

Я долго не замечала, что детство кончилось. На станции один день плавно перетекал в другой, месяц сменялся месяцем, год уходил за годом, сохраняя на губах терпкий привкус неизменности. В шестнадцать лет я оставалась невысокой и хрупкой и, если бы не задорно округлившаяся грудь, казалась совсем малышкой. Косички, которые учила заплетать меня Шарлотта, были смешными и детскими, но я не спешила становиться взрослой. Мне нравилась моя размеренная жизнь, мои повседневные обязанности и исследования, которым посвящалось всё моё свободное время. Оказалось, что в тонком слое пространства, окружающем нашу станцию, происходят необычные, прежде никем не замеченные процессы, в корне меняющие свойства материи. Я была на пути к открытию, которое Иван Иванович называл судьбоносным и считал достойным докторской диссертации. Но ученая степень не слишком волновала меня. Гораздо важнее и увлекательнее было разобраться со сложной задачей.

Как ни странно, мои кропотливые исследования всё больше раздражали Мишеля. Приветливый и добродушный, он мрачнел, завидев экран, исписанный интегралами. – Сейчас, - втолковывал мой приятель, - важнее всего сохранить станцию и долететь до Земли. В свободное время ты должна отдыхать, чтобы успешно работать в своё дежурство.
Первое время я виновато оправдывалась и, отложив дела, уходила с Мишелем в отсек релакса, но потом махнула рукой и стала запираться в каюте, в полном покое предаваясь любимым занятиям. Пару раз толкнувшись в закрытую дверь, суровый воспитатель изменил тактику. Пожаловавшись, что я перестала обращать на него внимание, он напомнил о нашем детском романе и строгим голосом спросил, не переменились ли мои чувства. Я растерялась. Мишель всегда нравился мне. Ещё малышами мы дали клятву, что поженимся, едва вернемся на Землю, но я не думала, что отдаленное будущее вдруг предстанет передо мной и раньше срока прикажет разбираться в чувствах.

Предполагаемый жених стоял, торжественный и мрачный, и ждал ответа. Как назло, в самый неподходящий момент, меня разобрал смех. Пряча улыбку, я осторожно опустила взгляд и замерла, увидев стиснутые до белизны пальцы Мишеля. Мой товарищ волновался и страдал не на шутку, а я едва не высмеяла его. Мне стало стыдно. Совсем недавно мы с Владимиром занимались профилактикой реактора и заговорили о будущем. Я сказала, что, прилетев на Землю, первым делом отправлюсь в кругосветное путешествие. Наш капитан с интересом посмотрел на меня: - А свадьба с Мишелем? Вы же хотели пожениться, когда вернетесь домой. - Я беспечно рассмеялась: - Мало ли что выдумают малыши! - в тот миг у меня не было сомнений, что Мишель давно забыл о детском обещании. Оказалось, наоборот. Он всё помнил и относился к клятве совершенно серьезно. Даже чересчур. Иначе голубая жилка не дрожала бы на его виске, а в карих глазах не затаилась бы тревожная боль.

Охваченная состраданием, я ласково погладила Мишеля по плечу:
- Я всегда любила и буду любить тебя. Но нам рано говорить о чувствах. Давай немного подрастем.
Мой приятель покорно кивнул: - Я буду ждать, сколько ты пожелаешь. Главное, что мы по-прежнему дороги друг другу.
Я облегченно вздохнула, полагая, что могу надолго забыть о сердечных делах. Но прошло два дня, и стало ясно – любовные проблемы только начинаются.

Продолжение