К полудню город раскалился добела. Термометр, висевший на солнечной стороне, добрался до верней отметки и тоскливо замер. Чтобы не пугать впечатлительных обывателей, на плюс пятидесяти шкала заканчивалась. Между тем в Москве плавился асфальт, машины и мозги. Прохожие жались в тень и передвигались по улицам короткими перебежками, а я сидел в редакции под спасительной прохладой кондиционера и сочинял статью о нынешней жаре. Техника, необходимая для достойной жизни в новых невыносимых условиях была почти перечислена, когда зазвонил мобильник. Мой приятель, по совместительству редактор нашего общего журнала, звал меня на встречу в «Пушкинъ». Выбираться на улицу не хотелось. Я пробовал отбрыкаться, но Романов был неумолим. Садясь в перегревшийся BMW, я ругнулся и решил, что кожаные кресла становятся опасны для здоровья, а, взявшись за руль, креативно подумал, что добавлю в статью опцию по его охлаждению.
На бульварном кольце стояла пробка. Пришлось махнуть рукой и бросить автомобиль, пройдя пешком последние пятьсот метров. Не люблю опаздывать, тем более на важные встречи, а Сашка устраивал именно такую. Действительно, брюнетка, сидящая рядом с ним за столом, выглядела обещающе, в особенности её декольте. Я галантно раскланялся и усмехнулся, заметив, как мой приятель многозначительно опустил лапищу на изящно татуированное плечо незнакомки. Территория занята, - предупреждал его суровый взгляд. Брюнетка была приветливей.
- Ольга, - томно выдохнула она низким голосом и одобрительно кивнула Сашке: - Твой приятель подойдет. Ещё лучше, чем ты.
- Меня зовут Владимир Корф, - уточнил я. – Счастлив слышать, что подхожу. Хорошо бы узнать – куда.
Романов перестал ревниво морщиться и пояснил:
- Слышал про эскорт-услуги?
- Ты имеешь в виду хорошеньких барышень, за хорошую плату ублажающих пузатых бизнесменов?
Теперь поморщилась Ольга:
- У Вас, Владимир, неверные представления о нашей сфере услуг. Эскорт - это когда девушка или юноша модельной внешности, прекрасно воспитанные и образованные, с отличным вкусом и манерами, сопровождают Вас в поездке, на отдыхе или важном мероприятии. У деловых людей часто нет времени найти достойную спутницу или спутника, и наше агентство приходит к ним на помощь.
- Заметь, дамочки не меньше мужиков пользуются эскорт-услугами. Эмансипация, - с ухмылкой ввернул Романов.
Ольга кивнула и ласково потрепала его по кучерявой шевелюре. Сашка замер, блаженствуя, как кот, которого гладят по шерсти. Брюнетка успела его приручить. Вопрос – надолго ли? Мой приятель впечатлителен, и каждый месяц влюбляется в новую красотку. Нас обоих величают дон Жуанами, но только Романов по праву носит игривый титул. Мои девицы меняются с не меньшей скоростью, но без излишней страсти. А именно ею знаменит средневековый мачо, даривший девушкам любовь совершенно безвозмездно.
- Секс-услуги не входят в нашу сферу, - важно продолжила Ольга, словно подслушав мои мысли.
- Так-таки не входят? – полюбопытствовал я.
Ольга облизнула ярко-накрашенные губы:
- Если возникла взаимная симпатия, наше агентство не будет вмешиваться. Но если одна их сторон не согласна – в дело вступают правила, где подробно оговорены санкции за неподобающее поведение.
- Рад слышать, но при чем здесь наш журнал? – повернулся я к Сашке.
Глаза моего приятеля загорелись. Он нервно потер рука о руку, как делал всегда, когда к нему приходила новая идея:
- Мы напишем статью о эскорт-услугах. Я собирался сам заняться материалом, но в редакцию названивают с угрозами из-за твоей статьи о финансовых махинациях. Будет неплохо, если ты на время исчезнешь из столицы.
Ольга поощрительно улыбнулась.
- Признаюсь, Алексу я приготовила занудную бабульку, чтобы ему жизнь медом не казалась, но для его героического друга обещаю подыскать кандидатуру посимпатичней. Условия два – полное соблюдение наших правил и никаких имен в последующих статьях.
Я нахмурился и возразил, что не представляю себя в роли смазливого мальчика по вызову.
Ольга снисходительно вздохнула:
- Все мужчины в нашем агенстве имеют высшее образование, знают несколько языков, прошли специальные психологические тренинги и способны не только достойно поддержать любую беседу, но и помочь в любой ситуации, когда необходимы эскорт-услуги.
Алекс кивнул:
- Соглашайся! Съездишь на какие-нибудь Канары в приятной компании. Олю мы попросим проследить, чтобы дамочку не интересовали секс-услуги. Хотя… Кто знает? Возможно, увидев спутницу, ты сам передумаешь…
Мою работу не назовешь размеренной и спокойной. В чью только шкуру я не влезал, добывая материал для очередной статьи. Какие неприятности не навлекал на свою буйну голову. Сколько ни зарекайся, журналистский азарт берет своё. От предвкушения достойно сделанной работы мою кровь наполняет такой адреналин, что я не могу остановиться, пока не узнаю всей правды и не увижу её напечатанной черным по белому.
Поначалу идея Сашки казалась мне сомнительной. Одно дело рисковать собою в горячих точках, другое – сопровождать богатеньких дам, но природное любопытство взяло верх, и я сдался, щепетильно оговорив, что спутница, едущая со мной, не должна рассчитывать на интим. Не хватало ещё становиться альфонсом, хотя бы по заданию редактора.
Я прошел вводный тренинг в эскорт-агентстве и с удивлением признал – здесь работают настоящие профессионалы. Уроки актерского мастерства давал знаменитый Оболенский. Искусству массажа обучал гуру, приехавший из Китая. Психологической подготовкой ведал бывший генерал КГБ Александр Христофорович Бенкендорф, чью фамилию в узких кругах произносили с благоговейным трепетом. Он гонял меня, словно готовил к заброске в тыл врага, и я с усмешкой представлял себя будущим полковником Исаевым.
Пока меня тренировали, Ольга подобрала подходящую кандидатуру и назначила встречу для первого знакомства. Изнывающий от жары город вымер. Не было даже дорожных пробок. Я приехал на полчаса раньше и обнаружил в переговорной хорошенькую малышку лет двадцати. Услышав приветствие, она с интересом посмотрела на меня синими глазищами и вежливо поздоровалась, держась благожелательно, но сохраняя дистанцию, точь-в-точь как учили на тренинге.
Разглядывая её, я с внезапным неодобрением подумал, что девочка могла бы найти занятие получше. Никогда не отличался чистоплюйством, но незнакомка была так беззащитна и хрупка, что я забыл про редакторское задание и решил объяснить глупышке, что не все бизнесмены воспитаны и благородны, и что под пьяную руку забываются все правила, а богатого человека штрафами не испугать. В конце концов, хорошие деньги можно заработать в более безопасных местах, и мне нетрудно помочь ей их отыскать.
Я собирался произнести всё это вслух, когда на пороге появилась Ольга и, широко улыбнувшись, сообщила:
- Анна, рада приветствовать Вас в нашем агентстве! Мы подобрали подходящего кандидата и хотели бы его представить. Знакомьтесь, - она повернулась ко мне:
- Владимир – с отличием закончил МГУ имени Ломоносова, стажировался в Сорбонне, свободно владеет английским и французским, чуть хуже итальянским и немецким, мастер спорта по верховой езде, неплохо играет в гольф и отлично разбирается в винах.
Всё перечисленное было правдой, но звучало так пафосно, что я засомневался - обо мне ли это. Ещё большие сомнения вызвала малышка, непонятно зачем обратившаяся за услугами эскорта. Стоило ей моргнуть глазищами и сбежалась бы толпа желающих сопровождать её куда угодно. Причем, совершенно бесплатно. Я сам охотно отправился бы с ней хоть на край света и исполнил любой каприз. Но женская логика не поддается объяснению.
Моя предполагаемая спутница внимательно выслушала внушительное резюме и одобрительно кивнула:
- Спасибо! Все мои пожелания соблюдены, - нежный голосок звучал так уверенно и твердо, что я накинул Анне пару лет и опробовал на ней свой знаменитый взгляд.
Но чары, смущающие умудренных дам из моей редакции, на Анну не подействовали. На дне её безмятежных синих глаз мелькнуло что-то похожее на сомнение и исчезло, уступая место деловому любопытству.
- Приятно познакомиться. Могу я побеседовать с Владимиром наедине?
В следующие полчаса я чувствовал себя студентом, пытающимся не завалить решающий экзамен. Вопросы сыпались один за другим. Я отвечал на них, старательно скрывая желание, накатывающее на меня каждый раз при взгляде на серьезную экзаменаторшу. Не уверен, что не нес чепухи, но ответы удовлетворили Анну. Она одобрительно кивнула и подытожила:
- Думаю, Вы отлично справитесь со своей ролью. Ваши данные у меня есть. Чуть позже я пришлю вводные материалы, а пока возьмите проспект моего бутик-отеля. В настоящее время мы хотим войти в международную сеть Boutique Hotels & Resorts и стать её первым представителем на территории России. Предварительные переговоры в Петербурге проведены. Осталось нанести ответный визит и подписать соглашение. Меня должен сопровождать жених. Его роль возложена на Вас. Французским партнерам известно лишь то, что Вы увлекаетесь верховой ездой и стажировались в Сорбонне. Остальное можете додумать по собственному вкусу. Детали наших отношений обсудим по дороге. Вылет завтра в полдень.
Я кивнул, разглядывая изящный проспект с тисненой надписью: «Бутик-отель «Серебряный сад», Санкт-Петербург».
- Все понял. Начинаю изучать материалы.
- Спасибо. Рассчитываю на Ваш профессионализм, - произнесла Анна, смягчая строгий тон благожелательной улыбкой. - Удачный исход переговоров крайне важен для меня.
Ничего не оставалось, как ответить, что я сделаю всё, чтобы оправдать её ожидания. Анна простилась и ушла оговаривать окончательный контракт, а я стоял, пытаясь отдышаться и отчетливо понимая, что сражен наповал малышкой с ангельской наружностью и не женски твердым нравом. В памяти внезапно всплыло выражение «стальная рука в бархатной перчатке». Оно было придумано давно, но как нельзя лучше подходило к Анне.
==
Посидев над присланными материалами и порывшись в интернете, я узнал, что последние несколько лет среди отелей класса люкс все большей популярностью пользуются небольшие бутик-отели. Состоятельным клиентам надоело однообразие крупных гостиничных брендов. Им хочется почувствовать местный колорит, жить в номере, декорированном оригинально и стильно, как правило, известным дизайнером, пользоваться дополнительными удобствами, не предусмотренными обычным отелем – вроде персонального дворецкого. Всё это есть в бутик-отеле, отличающемся индивидуальным подходом к каждому клиенту. Короче говоря, уют, роскошь и полный эксклюзив. Если в обычном пятизвезднике для трансфера вам вызовут «Мерседес», то здесь предложат «Бентли».
В России ниша бутик-отелей почти не занята. Моя клиентка первая в северной столице решила позиционировать свою гостиницу в этом качестве. Разглядывая проспекты «Серебряного сада», я вспомнил, что в последнюю командировку обедал в тамошнем ресторане «Лев Толстой», оформленном в традициях XIX века. Знаменитость, у которой я брал интервью, пела дифирамбы местному сервису и кухне. В ресторане всё было на высшем уровне – не хуже, чем у трех «мишленовских» звезд. Номеров я не видел, но на фото они поражали изяществом и роскошью. Хотя отель был невелик – его обстановка обошлась в кругленькую сумму. Согласно буклету, обновление было завершено два года назад, между тем Анна Долгорукая владела им уже шесть лет, получив в наследство от отца.
На сайте «Люди Санкт-Петербурга» сообщалось, что моей клиентке двадцать четыре года, что она закончила Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов, владеет бутик-отелем «Серебряный сад» и активно занимается благотворительностью. Более скандальные ресурсы сообщали, что известный бизнесмен, владелец отеля «Серебряный сад» и сети престижных ресторанов Петр Михайлович Долгорукий шесть лет назад был зарезан петербургским криминальным авторитететом по кличке Заба, не сойдясь с последним в финансовых вопросах. Обычное для тех лет дело, если бы не супруга бизнесмена. Убийство случилось почти на её глазах, и Марья Алексеевна Долгорукая, не дрогнув, пустила пулю в лоб бандита. Самооборона была очевидной, но мать Анны осудили на приличный срок. Спустя три года дело было пересмотрено, и Долгорукую признали невиновной. Ещё через два года она умерла.
Я представил, что пришлось пережить нежной и хрупкой Анне, и стиснул кулаки, жалея, что все эти годы меня не было рядом. Бедная девочка. Так вот в каких невзгодах закалился её характер. И ведь сумела выстоять. Добилась пересмотра материнского дела. Сохранила семейный бизнес и сейчас продолжает бороться. Вхождение в международную сеть сулило дополнительные финансовые блага и новых иностранных клиентов. Я не знал, как обстоят дела у отеля Анны, но раз она считала важным подписать договор с Boutique Hotels & Resorts, следовало сделать всё, чтобы помочь ей в этом.
==
Свою легенду я подготовил легко и быстро. Для успеха переговоров Анне требовался серьезный и состоятельный жених. На тренинге Бенкендорф учил нас даже в выдумках придерживаться правды и не предаваться излишним фантазиям. Так я и сделал. Несколько лет назад мы с Сашкой скинулись и вложили приличную сумму в бизнес нашего приятеля. С тех пор дела Андрея пошли в гору. Он открыл сеть популярных кафе «У Петровича», которая с завидным постоянством приносила нам троим хорошие доходы. Благодаря Андрюхе, я неплохо разбирался в общем бизнесе и вполне мог сойти за серьезного ресторатора.
По дороге в аэропорт Анна одобрила мою идею и, улыбнувшись, сообщила, что мир тесен, и недавно на практической конференции рестораторов и отельеров она слушала доклад моего приятеля.
- Будем считать, что полгода назад мы познакомились друг с другом на таком же мероприятии.
В сером брючном костюме Анна выглядела до умопомрачительности элегантно. Убранные в узел волосы делали её лицо ещё прекраснее и строже. Моя спутница казалась мадонной, сошедшей с полотна великого художника. Залюбовавшись, я едва не прослушал, что она сказала, но вовремя успел кивнуть, запоминая подробности нашего романа и жалея, что он придуман от начала до конца.
У аэропорта мы закончили оговаривать детали, и я помог Анне выйти из такси. Она приняла моё внимание, как должное, и ободренный успехом, я развил бурную деятельности, ухаживая за ней. На таможенном досмотре всё ещё заставляли разуваться. Моя спутница присела, собираясь расстегнуть босоножки, но я склонился и, опередив её, бережно снял их – одну за другой. Анна пыталась протестовать, но я напомнил, что мы жених и невеста, и моя забота вполне закономерна. Объясняя своё поведение, я не отпускал босую ножку моей нахмурившейся спутницы и, любуясь её поджавшимися пальчиками, крохотными и нежными, как у ребенка, с трудом сдерживался , чтобы не расцеловать их.
- Мы ещё не в Париже, - резче, чем следовало бы, возразила Анна.
Я порадовался её смущенному румянцу и с невинным видом пояснил, что чем раньше мы начнем привыкать друг к другу, тем лучше изобразим счастливую пару.
Анна кивнула, поневоле признавая мою правоту, и уже не сопротивляясь, позволила надеть на себе бахилы.
Победа далась мне нелегко. Никогда не думал, что от простого прикосновения к женской ножке может перехватить дыхание. В конце концов, на дворе не девятнадцатый век, а я не перевозбудившийся подросток, но контролировать себя становилось всё трудней. Пришлось на время отложить романтическое ухаживание и заговорить о делах.
Анна с радостью сменила тему и в ответ на мои вопросы рассказала, что ведет переговоры больше года. Основное разногласие в том, что ей хочется приобрести франшизу на использование сетевого брэнда, сохранив при этом независимость, а Boutique Hotels & Resorts упорно настаивает на передаче отеля управляющей компании.
- Финансово это было бы не менее выгодно, а хлопот меньше, но семейный бизнес слишком дорог для меня. К тому же я уверена, что лучше других знаю, как управлять собственным отелем, - твердо заявила Анна: - К счастью, у Boutique Hotels & Resorts не слишком большой выбор на питерском рынке, а развиваться в России они хотят. Поэтому в прошлом месяце переговоры возобновились.
Я вспомнил, как читал, что подобный вариант широко распространен в Европе. Если "семейный" отель становился менее эффективным, для повышения его конкурентоспособности приобретается франшиза. Отель получает выбранный бренд и становится привлекательным для большого числа потенциальных гостей.
- Именно так, - подтвердила Анна. – Наличие жениха ещё один аргумент в пользу сохранения семейного бизнеса. Именно поэтому на переговорах в Петербурге я сообщила о своих планах скоро выйти замуж. Но руководитель европейского отделения Карл Шуллер – увертлив и хитер, как лис. Уверена, в Париже он снова заговорит об управляющей компании и о том, что хрупкой девушке слишком тяжело в одиночку управлять отелем, - голос Анны стал елейным, и я понял, что она передразнивает незнакомого мне Карла.
- Именно поэтому я решила взять с собой жениха и ещё раз напомнить, что не стану передавать в чужие руки семейный отель, - продолжила моя спутница обычным тоном.
Я кивнул, любуясь её решимостью. Синие глаза Анны сверкали. Щеки раскраснелись. Из аккуратной прически выбился задорный локон. Чувствовалось – она всем сердцем любит свой отель и будет за него бороться. На миг я позавидовал бездушной гостинице. Если бы эти пыл и нежность предназначались мне. Впрочем, и без них я был готов свернуть горы. Лишь бы выпал подходящий случай.
Пока я строил планы, жизнь решила за меня. Увидев, кто встречает нас в Руасси-Шарль-де-Голль, я не сразу поверил собственным глазам. Но темноволосая девушка, которую Анна представила, как помощницу Карла Шуллера, радостно кинулась мне на шею, и я узнал Мари Дармштадт.
===
До чего же француженки любят целоваться! Первое время в мою бытность в Париже я блаженствовал, когда при встрече или прощании симпатичные девушки ласково чмокали меня то в щеку, то в угол губ. Но к хорошему быстро привыкаешь, и скоро дежурные поцелуи стали навевать на меня тоску. Глядя, как вновь прибывшие старательно чмокают всех подряд, я с интересом размышлял, сколько народу должно прийти на вечеринку, чтобы традиция стала невыполнима. Но сейчас мне было не до философских наблюдений.
Аня удивленно хмурилась, и мне впервые в жизни хотелось поскорее выбраться из объятий хорошенькой девицы. Слава богу, вырываться не пришлось. Мари отпустила меня и с восторгом заявила:
- Когда Ани сказала, что её жених учился в Сорбонне, я сразу подумала о тебе! – и, повернувшись к моей помрачневшей спутнице, добавила: - Вы с Владом так подходите друг другу. Рада за вас!
Поздравления немного смягчили Анну. Она благосклонно кивнула и вскользь заметила:
- Не ожидала, что вы знакомы, - последнее слово моя спутница произнесла излишне многозначительно. Мари заметила и поспешила объяснить:
- Я всю жизнь буду благодарна Владу. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы он не отбил меня от трех подвыпивших арабов. Латинский квартал считается безопасным, но только днем, а я, как назло, засиделась в библиотеке и чуть не попала в отвратительную переделку. Влад – настоящий рыцарь!
Смутившись от дифирамбов, я хотел восстановить справедливость и сказать, что с тощими и малорослыми арабами справиться было не слишком трудно, но Мари не дала мне вставить слова. Она горячо расцеловала Анну, ещё раз сообщив, что я – герой, и повела нас к машине, по дороге рассказывая, что нам приготовили апартаменты в Secret de Paris, лучшем парижском бутик-отеле сети, что Карл Шуллер сожалеет, что не смог нас встретить лично, и что сегодня вечером в честь нашего приезда он устраивает ужин.
С трудом вклиниваясь в её возбужденный монолог, я поинтересовался:
- А как насчет соглашения? Твой Шуллер собирается его подписать?
Мари запнулась:
- Думаю, за ужином Карл снова поднимет вопрос об управляющей компании, - она повернулась к шагающей рядом Анне: - Отчеты и калькуляции, которые ты прислала, в полном порядке, адаптивность отеля к изменениям – идеальна, но Карл упорно твердит о рисках.
Усаживаясь в поджидающий нас «Мерседес», Анна покачала головой:
- Альтернатива с управляющей компанией для нас неприемлема ни под каким соусом, не правда ли, Владимир?
Я кивнул: - Мы готовы к дополнительным переговорам, но отдавать отель в чужие руки не согласны.
Мари устроилась рядом с водителем, оставляя мне место рядом с Анной. Я сел поближе к мнимой невесте и, пользуясь случаем, нежно привлек её к себе. Аня напряглась, но отодвигаться не стала.
Мари улыбнулась:
- Карлу будет непросто справиться сразу с двумя упрямцами. Хотя, - она понимающе подмигнула: - Кажется, вам сейчас не до переговоров.
Аня хотела возразить, но автомобиль качнуло на повороте, прижимая её ко мне ещё сильнее и отвлекая от серьезной беседы.
- Так и есть, - согласился я, целуя в висок свою притихшую невесту. – Но мы будем очень стараться.
Несмотря на пробки, «Мерседес» стремительно приближался к Парижу. Анна сидела, не шевелясь в моих внезапно задрожавших руках. Сквозь прохладный щелк её костюма я чувствовал, как быстро и тревожно стучит сердечко, за обладание которым я был готов отдать всё на свете.
Если бы можно было бесконечно мчаться по шоссе и сжимать в объятиях задумчивую Анну, но всему прекрасному приходит конец.
Оставляя нас в помпезном, но не без изящества обставленном номере, Мари спросила:
- Как твоя книга? Ещё не вышла?
Я неопределенно махнул свободной рукой, продолжая другой бережно обнимать мнимую невесту:
- Собираю материал, но пока всё время отнимает ресторанный бизнес.
Мари вздохнула:
- Буду с нетерпением ждать, - она повернулась к Анне: - Влад писал интереснее всех на нашем курсе. Ты должна его заставить бросить всё и засесть за книгу.
Я хмыкнул, радуясь, что Мари не слышала о моей журналистской карьере:
- Твой любимый Марк Леви начал после сорока. Ещё успею.
Внимательно глядя на меня, Анна кивнула:
- Непременно займусь.
Я засмотрелся в её задумчивые глаза и едва не вздрогнул, когда она нетерпеливо шевельнулась, освобождаясь из моих объятий: - Мари ушла. Мы одни. Можно больше не притворяться.
Собираясь в душ, Анна на секунду обернулась:
- Надеюсь, твой роман с Мари в далеком прошлом, и наша поездка ничему не помешала? Мари -славная девушка.
В ровном голосе моей спутницы не слышалось и тени ревности. Я разочарованно вздохнул и твердо заявил.
- Никакого романа не было. Не имею привычки пользоваться благодарностью спасенных мною девиц.
Это было чистой правдой. В Париже я менял подружек каждый месяц, не заморачиваясь особой моралью, но Мари так искренне благодарила меня и смотрела с таким восхищением, что поневоле пришлось соответствовать репутации последнего рыцаря Парижа.
===
Женщины никогда не занимали важного места в моей жизни. Мимолетные подружки дарили мне шикарный секс, ими было приятно похвастаться на приятельской вечеринке, порою просто - поговорить, но я не находил особой разницы – та ли, другая красотка останется нынче в моей постели. Пример отца приучил меня смотреть на женщин трезво.
В детстве я наивно считал, что моих родителей связывает особенная, вечная любовь, что они – те самые половинки, нашедшие друг друга и уже не способные жить врозь. Практика подтверждала мои возвышенные теории. Отец ежечасно заботился о матери, был бережен и нежен и спешил исполнить каждый её каприз. Стоило им разлучиться, как начинались бесконечные звонки и вздохи, над которыми я снисходительно посмеивался и которыми в тайне гордился. Никого из родителей моих приятелей не связывала такая преданная любовь. Тем больнее было очнуться от наивных заблуждений.
Мама заболела – тяжело, неизлечимо. Мы с отцом сбивались с ног, старательно ухаживая за ней. Трудно сказать, как бы мы справились, если бы на помощь не приехала мамина младшая сестра - тетя Надя. Она бросила работу и взяла на себя главные заботы о больной - поила её с ложечки, делала уколы, читала книги. Я был в выпускном классе и, едва закончив занятия, мчался домой, спеша подменить тетю Надю у маминой постели. Но добровольная сиделка не хотела отдыхать. Она шла на кухню, готовила, стирала, гладила наши с отцом рубашки, выкраивала время, чтобы узнать о моих успехах, - словом была мне второй матерью. Как-то раз я назвал её так, и до сих пор при воспоминании об этом меня терзают боль и стыд, словно мои слова довершили предательство и отняли у мамы последнее желание жить.
Ложь началась исподволь, незаметно. Впервые я заметил её в ласковом взгляде отца, обращенном на тетю Надю, и решил - померещилось. Огонек, принадлежащий только маме, не мог светиться в его глазах, согревая другую. Потом был выпускной, на котором мне совсем не хотелось веселиться. Я сбежал и неслышно, чтобы никого не потревожить, вошел в квартиру. Они были на кухне и испуганно отпрянули друг от друга, не сразу увидев меня на пороге. Голос тети Нади звучал приторно и фальшиво, как у героев её любимых мыльных сериалов:
- Устал, Володечка, мальчик мой. Сейчас чаю поставлю.
Она вскочила, суетливо доставая заварку и косясь на отца взглядом преданной собачонки. А он молчал и смотрел на неё так - словно меня не было на кухне. Словно в соседней комнате не забылась недолгим сном измученная болезнью мама. Словно не было всех этих месяцев страданий и бед. Я беззвучно выдохнул: - Как. Ты. Мог? – и сбежал из квартиры, на собственной шкуре узнав – как больно, когда предает самый родной, самый близкий.
Выпускной был в разгаре, и я напился, пытаясь водкой заглушить все мысли. Стакан за стаканом, лишь бы не думать, что всё обман. Похмелье наступило утром, когда, продрав глаза, я увидел на своем плече пушистую головку Лизы. Лучшая подруга детства с любовью и надеждой смотрела на меня, а я с трудом припоминал, что делал ночью. Сцены короткими вспышками всплывали в голове. Вот Лиза уговаривает меня пойти домой, и слышит, что я скорее сдохну, чем вернусь туда. Новая вспышка. Я лежу на чем-то мягком. Лиза накрывает меня одеялом и успокоительно шепчет, что её родители на даче, что мне надо отдохнуть, а завтра мы придумаем, что делать дальше. Смешная. Словно утро что-то переменит. Волосы щекочут лоб. Лиза убирает челку с моих глаз и, заглядывая в них, тихо признается, что любит меня – с первого класса. Я тяну её к себе и заглушаю собственную боль её доверчиво раскрывшимися губами…
…Краска стыда заливает моё лицо. Я считал отца предателем, а сам не лучше. Что я сделал с подругой детства, отдавшей мне, пьяному балбесу, первую чистую любовь…
Вина перед Лизой долго тяготила меня. Я не смог признаться в чувствах, которых нет. Горькая правда казалась лучше сладкой лжи. Став старше, я не раз сомневался в своей правоте. Не следовало ли солгать и сделать счастливым человека, который искренне любил меня? Только сейчас, встретив Анну, я понял, что сделал верный выбор. Лиза достойна самой преданной и искренней любви. Она ещё будет счастлива. А мне нужна только одна женщина на свете, по странной иронии судьбы не обращающая на меня никакого внимания.
Неудивительно, она считает меня жиголо, купленным за деньги. С такими парнями не стоит церемониться. Можно с безразличным видом выйти из душа и замереть перед зеркалом, расчесывая свои русалочьи волосы…
Гребень плавно скользил по их влажному шелку, а я стоял, словно завороженный, и мечтал очутиться на его месте. Попробовать губами прохладу волнистого локона, вжаться в нежность хрупкого плеча и потянуть за поясок махрового халата, под которым у Анны ничего нет… От последней мысли меня бросило в тягучий жар, отнимая остатки здравого смысла…
==
Пока я терзался, Анна отложила гребень и подошла к окну, глядя вниз сквозь чугунную решетку. На Париж спускались сумерки. Стены здания напротив окрасились в цвета индиго. Шум прохожих и машин стал почти неслышен. Синие тени подступали к моей спутнице, окутывали её, делая ещё воздушнее и нереальней. Казалось, ещё немного, и она растает, растворится в вечерней парижской дымке. Я протянул руку, но не посмел коснуться. Ладонь повторила очертания хрупкого плеча, медленно спустилась вдоль рукава и застыла у тонкого запястья Анны. Стоило вздохнуть поглубже, и она очутилась бы в моих объятиях, но я не двигался, продлевая зыбкое мгновение. Голову кружил аромат её ещё влажных волос. Анна не могла не чувствовать, что я рядом. Эта мысль делала меня смелее. Ещё немного, и я бы коснулся её ладони, но холодный голос моей спутницы остановил меня.
- Владимир, через полчаса нам идти. Есть время принять душ, - она осторожно повернулась и, как ни в чем не бывало, посмотрела синими глазищами.
Если бы меня наотмашь ударили по лицу, не было бы обиднее и больнее. Вежливая фраза прозвучала командой. Я отшатнулся, читая в спокойном синем взгляде, что Анна моя хозяйка, а я обязан слушать её приказы. Все её приказы…
Не знал, что можно любить и ненавидеть одновременно, но это было так. Я боготворил свою спутницу и сходил с ума от её бесстрастия. Хотелось схватить Анну и, сжав в объятиях, зацеловать, терзая надменные губы. Заставить безразличные глаза смотреть покорным взглядом.
Ледяной душ с трудом охладил меня. Повторив с десяток раз, что жиголо нельзя любить, я облачился в костюм и, вернув былую галантность, отправился с Анной в ресторан, мечтая скорее заключить сделку и открыть равнодушной красотке, кто перед ней на самом деле.
Вид будущего партнера добавил мне оптимизма. Карл Шуллер не зря носил свою фамилию. Небольшие глазки смотрели проницательно и лукаво, выведывая тайные мысли собеседника, а заодно проверяя его нагрудные карманы. Не поладить с человеком такого сорта мог только наивный болван. Мы с первого взгляда поняли друг друга и, выйдя перед десертом перекурить, полностью оговорили детали. В отличие от России Франция тщательно следила за доходами собственных граждан, и глава европейского отделения Boutique Hotels & Resorts не брал взяток.
- Но, - добавил он, подмигнув: - Я буду обязан, если кто-то финансово поддержит мою протеже. Полин – талантливая крошка и подает большие надежды. Вот её телефон, - он вложил в мою руку визитку в ярко-красных завитушках: - Будет лучше, если вы поговорите напрямую.
Уладив свои делишки, Карл посерьезнел:
- Завтра начнем оформлять бумаги. К концу недели договор будет готов. После нашего знакомства, я перестал сомневаться - отдавать ли франшизу. Ваша невеста очаровательна и умна, но в жестких условиях России нужна сильная мужская рука. Анна любит Вас, но плохо знает. Из её рассказов мне представлялся аккуратненький чистоплюй. Из тех, что родятся с серебряной ложкой во рту. С таким успеха в бизнесе не добиться - хоть сто Сорбонн закончи. Рад, что ошибся, и у Вашей невесты будет серьезная поддержка.
Я убрал визитку в карман: - Моей невесте приятно самой добиваться успеха. Пусть наш разговор останется между нами.
Карл понимающе ухмыльнулся: - Это и в моих интересах.
Остаток вечера Анна и Мари оживленно обсуждали серьезные темы гостиничного бизнеса, а мы с Карлом потягивали вино, изредка вворачивая анекдоты об отелях, в которых не выключается ни свет, ни вода, потому что «все включено», а номера стоят 6 и 9 евро – то есть 15.
Я пребывал в отличном настроении, понимая, что скоро перестану разыгрывать супершпиона и объяснюсь с Анной. Беседа с Карлом закончилась результативно. Можно было расслабиться и отдохнуть. Правда, что-то в его словах продолжало тревожить меня. По дороге в отель я вспоминал наш разговор, но придраться было не к чему.
Только в номере, когда моя спутница развернула записку, переданную портье, и помрачнела, пробегая её глазами, я внезапно понял, что грызло меня. Анна слишком подробно и точно рассказывала французским коллегам о своем женихе. Вплоть до привычек и учебы в Сорбонне. Едва ли он был выдумкой.
-------
Ревность – неприятное чувство. Особенно когда её испытываешь впервые. Я долго ворочался на диване в гостиной, понимая, что сегодня не засну. От мысли, что Анне может нравиться кто-то другой, становилось больно дышать. Самое неприятное, что я не знал, кто мой соперник, что он из себя представляет, чем понравился Анне? Такая девушка не могла полюбить заурядного человека. Из спальной, куда она ушла, не доносилось ни звука. Я вновь пожалел, что в нашем шикарном сьюте две комнаты. Если бы можно было хотя бы взглянуть на спящую Анну. В самолете она ненадолго задремала и стала похожа на грустного ребенка. Так и хотелось погладить её по растрепавшимся волосам и, баюкая, пообещать, что отныне все сложности и проблемы я возьму на себя.
Если бы у меня было право заботиться о ней. Ни один успешный проект не приносил мне столько радости, сколько скромная договоренность с Карлом. Услышав, как он обещает завтра же оформить франшизу, Анна сдержанно улыбнулась, но я заметил, что напряжение последних дней вдруг покинуло её. Взгляд стал беспечнее, голос звонче. Тонкие пальцы перестали сжиматься в кулачки и кокетливо закрутили шелковистую прядь волос, бросив меня в тягучий жар. Со стороны даже безнадежному тугодуму было ясно - перед ним по уши влюбленный. Одна моя спутница не сомневалась, что опытный жиголо старательно выполняет свои повседневные обязанности. Уходя спать, она растроганно поблагодарила меня за квалифицированную помощь. Глупенькая не знала, как сильно я ей помог, а то бы подарила мне нежный поцелуй.
Признательность Анны выразилась иначе. Она старательно устроила мой ночлег в гостиной, беспокоясь, будет ли мне удобно. Я усмехнулся, думая, не попроситься ли в уютную спальную. Но тогда моя заботливая спутница сбежала бы на диван в гостиной, и хитрый план всё равно провалился. Поэтому я скромно кивнул и заверил, что за годы службы в армии привык спать по-спартански, и волноваться не стоит.
Так оно и было. Во время боевых действий мне удавалось прикорнуть в самых немыслимых условиях. Подложил шинель, и постель готова. «Спаси меня, Боже, от – ночных тревог, от – подъема раннего, от – крика дневального»...
Не люблю заезженных фраз, но армия сделала из меня человека. Детство осталось в прошлом. Обиженный на родных мальчишка исчез. Уезжая, я сходил на могилу к маме, в последний раз полил её любимые фиалки и по-хорошему простился с отцом и тетей Надей. Лето перед службой я прожил на даче, не желая возвращаться в городскую квартиру. Подавать документы в институт не стал. Напрасно отец пытался договориться и пристроить единственное чадо. После смерти мамы мне не хотелось ничего.
Апатия закончилась через полгода, когда я впервые увидел погибшего товарища. Мы стояли рядом, и я не сразу понял, что стряслось. Он беззвучно качнулся и начал оседать. Погода была безоблачной и ясной, вовсю цвели мандарины. Мир дышал покоем и тишиной. Уже потом мне сказали, что пуля снайпера попала точно в сердце и смерть была мгновенной. А тогда я долго тряс друга, беззвучно плача от бессилия и напрасно пытаясь что-то сделать. Вечером меня, как следует, напоили, а рано утром я продрал глаза и вновь почувствовал себя живым. Запахи, звуки, краски вдруг обрушились на меня - пронзительно и остро, как никогда. Рука сама потянулась к блокноту. Я взял карандаш и стал писать о своем погибшем друге. Так появилась моя первая журнальная заметка и решилась моя дальнейшая судьба.
В университете я лучше других знал, чего хочу, и легко добивался успеха. Быстрая карьера, свой журнал, казалось бы, чего ещё желать? И никто не знал, что я упорно пишу свою первую книгу. Пишу так, чтобы не было ни грамма фальши. Чтобы не тошнило от модного нынче самолюбования. Чтобы самому потом не было стыдно.
Отец и тетя Надя, к тому времени ставшая его женой, не переставали радоваться, что мальчик образумился, и гордились мною. По выходным я заходил к ним в гости, собирал железную дорогу со своим не по годам серьезным сводным братом и думал, что семейная жизнь не для меня. И, кажется, ошибался.
Просто неподходящие девицы попадались мне последнее время. Бойкие, цепкие, ищущие во всем своей выгоды, вроде Полин, с которой, так и не уснув, я созвонился этим утром. На деловую встречу в кафе она явилась разодетой, словно на любовное свидание и, закинув ногу на ногу, затянулась сигаретой, полностью уверенная в своей неотразимости. Спору нет, Карлушина подружка была хороша, и в другое время я бы откликнулся на её недвусмысленный призыв. Но после встречи с Анной, мне стали фиолетовы все красотки на свете, и равнодушно скользнув по длинным ногам Полин, я сразу перешел к делу, заявив, что весьма обязан её приятелю Шуллеру и потому хочу финансово помочь его любимой протеже. В разумных пределах, конечно. Глазки Полин жадно блеснули. Она оставила бесполезный флирт и вытащила из сумочки стопку счетов. Я пробежал их глазами и едва не присвистнул, прикинув общую сумму. Чтобы помочь Анне, я был готов заплатить сколько угодно, и хитрый Шуллер это знал.
Положив счета в карман, я пригубил принесенный кофе, расплатился за себя и даму и проводил Полин до дверей, обещав, что в течение трех дней всё переводы будут сделаны. Подружка Шуллера благодарно чмокнула меня на прощанье и, призывно качая бедрами, отправилась восвояси.
Я проводил её взглядом и с грустью подумал, что сегодня Анна занята франшизным договором и вернется только к вечеру. Придется обедать одному. Но моя спутница оказалась легка на помине. Не успел я пройти и двух шагов в сторону отеля, как меня окликнул любимый голос, причем далеко не ласковым тоном.
===
Даже в гневе Анна была прекрасна. Синие глаза её потемнели и сверкали, как два сапфира в ледяной оправе. Залюбовавшись ими, я прослушал половину негодующей тирады, о сути которой было несложно догадаться. Ещё бы, моя спутница всё оплатила, а я болтаюсь без дела, подвожу её мелкими интрижками и могу сорвать важный договор.
- Неужели Вы не способны хотя бы неделю держать себя в узде? – презрительно скривившись, подытожила она.
Обидный выпад не достиг цели. Я спокойно пожал плечами, наслаждаясь ревностью своей красавицы. В причинах её внезапного гнева можно было не сомневаться. Впервые после ночи мучительных сомнений я вздохнул свободно. В голове немного прояснилось и до меня дошло, что читая записки от предполагаемого жениха, Анна мрачнела, а значит, не слишком была им рада. Записав себе в актив сразу два балла, я собрался рассказать всю правду о Полине, как только франшиза будет подписана. Прежде мне хотелось оставить свой «рыцарский» поступок в тайне, чтобы не смущать мою спутницу финансовыми вопросами, но поскольку у российских супругов имущество общее (а я решил, что не сегодня-завтра мы поженимся), продолжать играть в загадочность не стоило.
Полин следовало благодарить за прорвавшуюся ревность моей принцессы, вовремя открывшую мне глаза. Представляя, как Анна виновато вспыхнет, когда узнает правду о Карлушиной подружке, я покаянно вздохнул:
- Случайно встретил старую знакомую, а поручений на сегодня не было.
- Если нечего делать, - мрачно отчеканила Анна, - я подыщу Вам занятие, а сейчас извольте проводить меня на обед. В Ваши обязанности входит изображать моего жениха. Так что не стойте, как истукан. И глядите нежнее. Только что у Вас отлично получалось.
Я безропотно кивнул и, лучезарно улыбнувшись моей ревнивице, предложил ей руку. Анна с высокомерным видом взялась за неё, даже не стараясь казаться влюбленной невестой, и отправилась со мной в ресторан.
За обедом она пыталась вывести меня из себя, поучая и подкалывая. Но рассердить счастливого Корфа – невозможно. Я летал где-то на седьмом небе, строя планы нашего совместного будущего. Анне нравился её случайный жиголо. Более того, моя красавица не смогла сдержать своей ревности, а такую девушку, как она, сложно вывести из себя. Тут должно таиться серьезное чувство. Анна не хочет признаваться даже себе, что влюбилась в какого-то жилого, но стоит ей узнать об ошибке, и всё станет на свои места.
Пребывая в радужном настроении, я получил из рук суровой работодательницы список покупок, которые следовало сделать сегодня к вечеру, проводил её до офиса и не преминул нежно обнять на прощанье.
На людях мнимая невеста не рискнула вырываться и, взяв её лицо в свои ладони, я сорвал самый настоящий поцелуй, о котором час назад и не мечтал. Губы Анны были шелковистыми, как вода в прохладном роднике. Я коснулся их и забыл обо всем. Осталось только ощущение бесконечного, безграничного счастья. Словно разом исполнились все мечты. Но, даже теряя голову, я старался быть терпеливым и добился своего. Неподвижные губы моей любимой дрогнули и раскрылись мне навстречу. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я осторожно отпустил раскрасневшуюся Анну, она ещё долго стояла и держала меня за плечи.
Кто хоть раз целовал любимую женщину, знает, какое счастье наблюдать за ней, растерянной, смущенной, с трудом сознающей себя в твоих руках. Именно в такие минуты понимаешь, что значит быть мужчиной и отвечать не только за себя. Но всему хорошему приходит конец.
Анна опомнилась, возмущенно округлила глаза и по-кошачьи прошипела мне в ухо:
- Что Вы себе позволяете?
- Выполняю обязанности жениха, - усмехнулся я в сердитые глазища и громким голосом добавил. – Закончишь дела, дорогая, позвони, чтобы я тебя встретил.
Моя красавица многое могла бы сказать в ответ, но я не дал ей шанса и, помахав рукой, ушел на шопинг в отличном настроении.
Список покупок, выданный Анной, составил бы честь зловредной Золушкиной мачехе. Пробежав его глазами, я рванул в «Galeries Lafayette», рассчитывая, что там найду всё, что нужно. Четыре часа ушло на «Coupole», истоптанный мною с седьмого до минус первого этажа. В «Homme» я накупил мужских подарков, снова начиная ревновать, и к только к восьми добрался до «Maison». К счастью, был четверг, и магазины работали до девяти. За оставшийся час удалось набрать всякой ерунды для дома, педантично приведенной в списке. Оставалась четверть часа до закрытия, когда я облегченно вздохнул, обнаружив, что исполнил все желания своей принцессы.
С помощью таксиста и портье, покупки были доставлены в номер, но моей красавицы там не оказалось. Время шло к десяти. Я набрал её мобильный, решив похвастаться, что всё успел, и услышал в ответ холодную отповедь. Анна трудилась в офисе, собираясь сегодня закончить все дела и ночью улететь домой.
- Билеты уже заказаны. Мне - в Питер, Вам - в Москву. Готовьте чемоданы. Я буду через час.
Я заикнулся, что жениху следует встретить свою невесту, тем более уже стемнело, но Анна отмахнулась.
- В офисе остались Мари и я. Разыгрывать спектакль не перед кем. А до отеля я прекрасно доберусь одна.
Не было сомнений - Анна боялась новых поцелуев. Так сильно, что решила убежать в далекий Питер. Глупенькая, разве скроешься от любви? Не стоит и пытаться.
Готовясь объясниться нынче вечером, я не стал возиться с чемоданами, на всякий случай принял душ, купил букет розово-красных роз и пошел встречать Анну.
Огни в офисе уже не горели. Старенький охранник сказал, что две последние сотрудницы ушли совсем недавно. Темненькая направилась к метро, а светловолосая – вниз по улице.
- Если поспешите, можете догнать, - с интересом покосился он на мой букет.
Не тратя времени, я бросился следом за моей ускользающей красавицей. Улица была пустынной, но фонари горели ярко, отбрасывая фиолетовые тени на булыжную мостовую. Я перебежал через мост над каналом и свернул на улицу La Fayette – самый короткий путь к отелю. Но догнать Анну не удалось, не оказалось её и в номере. Подумав, что она решила прогуляться и пошла более длинной дорогой по бульварам, я отправился ей навстречу. Совсем стемнело. Даже на бульварах народу было мало. Держа изрядно растрепавшийся букет, я добежал обратно до канала, но свою красавицу не встретил. Разминуться мы не могли. Всё больше волнуясь, я набрал номер мобильника Анны и вздрогнул.
------------
Знакомая мелодия «Щелкунчика» доносилась откуда-то из-под моста…
В следующую секунду послышался короткий всплеск и всё затихло. Что я почувствовал, лучше не вспоминать. От страха за Анну в голове помутилось, и я едва не обнаружил себя, кинувшись на звук. Хорошо, что на втором шагу удалось опомниться и, став бесшумной тенью, незаметно, но быстро спуститься под мост. Свет фонарей сюда почти не долетал, и я не сразу разглядел, кто копошится возле черной, как мазут воды. Издали он казался типичным клошаром*, но ругался на чистом русском.
- Что, стерва, не ждала увидеть Сергея Писарева? Сейчас расплатишься за всё. И деньги свои верну, и тебя помучиться заставлю.
Плавно приближаясь, я увидел, как он взмахнул рукой, собираясь нанести удар. Медлить было нельзя. Я кинул в сторону цветы, отвлекая негодяя, и в два прыжка добрался до него. Драться мой противник не умел, и после удара под дых упал в отключке. Забыв о нем, я бросился к кромке канала. Даже в полной темноте мне не составило труда узнать Анну. Это была она - её нежная кожа, стянутая грубой веревкой, её шелковистые волосы, пахшие свежестью даже у смрадной воды, её жалобный стон. Моя рука нащупала кляп и, задрожав от гнева, я понял, почему Аня молчала. Мерзкая тряпка полетела в сторону, и я услышал облегченный вздох, сменившийся испуганным: - Оглянись, Владимир!
Мерзавец, связавший Анну, оказался живуч. Я с удовольствием врезал ему ещё пару раз, сожалея, что нет времени отметелить его, как следует. Луна наконец-то заглянула под мост, рисуя дорожку на воде и высвечивая валявшийся рядом жгут. Спустя минуту преступник был скручен по рукам и ногам, а я бросился к Ане, торопливо освобождая её и не замечая, как целую места, которых касались грубые веревки. На моё тревожное: - Что с тобой? Что с тобой? – она тихо выдохнула, что цела и невредима, и запоздало разрыдалась.
Слезы крупными горошинами катились по щекам, носику, всхлипывающим губам. Не зная, что сказать, я успокоительно шептал, что всё в порядке, и снова и снова целовал их. И солоноватый привкус казался мне сладчайшим на свете…
Я бы не отказался до утра сидеть под мостом, успокаивая Аню, но преступника следовало сдать в полицию. К моему изумлению, он оказался бывшим бухгалтером бутик-отеля «Серебряный сад». Два года назад Анна обнаружила серьёзные недостачи. Возвращать наворованное мошенник не хотел. Дело отправилось в суд, а бухгалтер в бега. Украденных денег ему хватило, чтобы безбедно прожить до сей поры, а когда на парижской улице он случайно увидел бывшую хозяйку, то надумал пополнить финансы, совмещая выгоду и месть.
В полиции Анна сообщила про уголовное дело, заведенное в России, но говорить об угрозах не стала. Она держалась уверенно и спокойно, как всегда, и только по дороге в отель, снова расплакалась и призналась, что Писарев намеревался продать её в бордель. Гнев накрыл меня с головой, заставляя жалеть, что до мерзавца уже не добраться. Впрочем, сейчас важнее было позаботиться об Анне. Я подхватил её на руки и, не переставая целовать, понес в отель.
Нам многое следовало объяснить друг другу. Анна заговорила первой. Выйдя из душа, она села рядом со мной на диване и, погладив меня по подбитой скуле, виновато прошептала:
- Я думала, что уже не увижу тебя. Прости, я вела себя, как стерва. И всё из-за этой знакомой.
Я улыбнулся и подробно объяснил, откуда взялась Полина. Узнав о договоре с Шуллером, Аня рассмеялась. – Подумать только, и этот жулик изображал передо мной неподкупного святошу! - потом она снова вспомнила о Полине и помрачнела: - А подружка у него эффектная, только одета слишком ярко.
Я поспешил расставить точки над «i»: - После того, как мы узнали друг друга, мне не нужен никто, кроме тебя.
Я пытался быть убедительным, но от волнения голос дрогнул, и фраза повисла в воздухе, словно туман, не дающий дышать. Анна медленно склонилась в него и, глядя мне в глаза, отважно шепнула: - Мне тоже. Нужен только ты.
Туман сгустился, и сил говорить не осталось. Мы забыли все слова. И они оказались не нужны. Говорили наши губы, тянувшиеся друг к другу и уже не таящие никаких секретов. Шептали кончики пальцев, осторожно спускавшиеся от плеча к груди и ниже, ниже, отдаваясь в бедре томительным жаром. Твердило «люблю» каждое бережное касание, заставлявшее поверить в чудо.
Ветер за окном раскачивал фонари. Индиговые тени скользили по комнате, то сближая, то отдаляя наши лица. От волнения кружилась голова. То, что происходило между нами, было так верно и так прекрасно, что я боялся испортить всё неосторожным вздохом. Анна слишком неуверенно и робко отвечала на мои ласки, словно не договаривала чего-то. А потом я понял, почему в синих глазах плещется немой вопрос, и едва не умер от гордости и счастья.
Наша ночь была для Анны первой. И то, что она выбрала меня, стоило всех слов на свете. Но всё же мне досталось ответное «люблю», когда, исполнив все мечты, я радостно шептал признанья. Аня улыбнулась им уверенно и нежно и задремала на моем плече.
Ветер всё сильнее шумел за окном, а я сжимал её в своих руках и любовался. Отныне Анна принадлежала мне и от этого была в тысячу раз прекрасней. Я успел подумать о том, как перееду в Петербург, чтобы она могла и дальше заниматься своим отелем. Какую свадьбу мы устроим и куда поедем на медовый месяц. Лучше всего выбрать заброшенный тропический остров, чтобы моя красавица могла совсем не одеваться и каждый миг сводить меня с ума. На этой мысли я старательно укутал её одеялом и заснул блаженным сном.
----------------------------------------------------
* клошар (фр.) - нищий, бродяга, бомж.
Утро было солнечным и ясным. Я проснулся от голоса Анны, доносящегося из гостиной, и первую минуту безмятежно наслаждался его нежным звуком, полагая, что моя принцесса говорит по телефону.
- Я ещё неделю назад сказала, что между нами всё кончено. Могу подтвердить это. Не стоило тратить время и засыпать меня факсами. Я тебя не люблю и не считаю своим женихом. Более того, только сейчас мне стало ясно, что значит любить на самом деле. Я встретила человека, который для меня дороже всех на свете. Понимаешь?
Мужской голос, раздавшийся в ответ, заставил меня подскочить в постели. Пока я торопливо одевался, Аня успела ответить:
- Да, Наташа сказала правду. Я заключила договор с агентством. Но за неделю фиктивный жених стал настоящим, - мужчина хмыкнул, что-то невнятно пробурчав, и Аня повысила голос, - Не смей называть его жиголо. Он лучше вас всех вместе взятых. Я люблю его, и мне безразлично, что об этом подумают другие.
На ходу застегивая рубашку, я открыл дверь, собираясь разобраться с незваным гостем, и замер от неожиданности. Посреди гостиной стоял Андрей - мой давний, ещё по Сорбонне, приятель и по совместительству владелец нашей общей сети ресторанов «У Петровича». Кажется, он испытывал не меньший шок, потому что выпучил глаза и смотрел на меня остекленевшим взглядом, словно кролик, застигнутый удавом.
- Корф! А я-то думал! – выдохнул Андрюха через минуту и залился нервным смехом.
Не знал, что у моего флегматичного приятеля бывают истерики. Но факты говорили за себя. Обычно сонный и спокойный Андрей визгливо хохотал, не в силах остановиться. Не устояв на ногах, он свалился на диван, растирая кулаком глаза.
Истерика закончилась внезапно. Андрюха сел, аккуратно приподнял указательным пальцем правое веко, поправляя сбившуюся линзу, и повернулся к ничего не понимающей Ане:
- Так вот, кто похитил твоё сердечко! Не удивляюсь. Корф знаток по этой части. Любую барышню раскрутит за неделю, - припомнил он моё былое хвастовство и гадким голосом продолжил, - Ты, Анечка, не знаешь главного! Скоро о тебе появится скандальная статейка! Владимир не успел похвастаться, что он у нас известный журналист? – Андрей ядовито оглядел мою растерянную физиономию: - Алекс говорил, что ты на задании, но не объяснил, что на таком приятном. Поздравляю, высший пилотаж! За неделю растопил ледяную королеву…
Андрюха встал, отряхиваясь, словно вылез из воды, и неровной походкой поплелся к выходу. Промахнувшись, он открыл дверь спальной, сально хмыкнул, окидывая взглядом смятую постель, и вывалился из номера, язвительно выкрикнув уже из коридора:
- Желаю здравствовать! Прощевайте, если помешал…
Дверь громко хлопнула, оставляя нас с Аней наедине…
Я торопливо шагнул к своей принцессе и остановился, наткнувшись на её холодный взгляд.
- Это правда? Ты журналист?
После моего подтверждающего кивка синие глаза засветились презрением. Я поспешил объяснить:
- Я хотел сказать об этом ещё вчера, но не успел. Клянусь, всё было по-настоящему. Я люблю тебя и прошу стать моей женой.
Аня криво усмехнулась:
- Очень благородно с твоей стороны, но не стоит относиться к каждому заданию так серьезно. Мало ли наивных девственниц встретится тебе на творческом пути. Не жениться же на каждой.
Она равнодушно качала головой, не слушая, как я молящим голосом объясняю, что для меня нет никого, кроме неё, что я люблю её и только её хочу видеть своей женой. Всё было напрасно. Меня не желали замечать, а стоило мне взять Аню за руку, как она брезгливо отдернула её:
- Не надо лгать! Приберегите фантазию для своей статьи! – моя красавица с наигранным оживлением округлила глаза: - Ой, а может мне повезет, и я попаду не только в статью, но и в книгу? Вы уж не забудьте, Владимир Иванович, пришлите экземпляр по старой памяти. Будет забавно почитать.
Проклиная Андрея, явившегося так некстати, я покачал головой:
- Никакой статьи не будет. Едва я увидел тебя, как понял это. Если бы не договор, о котором ты так мечтала, я бы сразу всё открыл. Но тебе хотелось его заключить, и я решил помочь, а потом объясниться.
Анна ядовито рассмеялась: - Как всё гладко. Сразу видно журналиста.
Она была холодна и далека, и я с отчаянием подумал, что не смогу убедить свою обиженную принцессу. Уверен, она простила бы ложь, узнав о задании от меня, но правда вскрылась так гадко и так грязно, что мне самому было не по себе.
Я несколько раз повторил бесплодные попытки, разбивавшиеся о ледяную усмешку Анны. Ничего не помогало. Каждое моё слово добавляло ещё один кирпичик в стену, неумолимо растущую между нами. Каждая моя попытка бережно коснуться руки моей принцессы только увеличивала презрение, горящее в её потемневших до черноты глазах.
Анна ушла в спальную собирать чемодан, а я сидел на диване и впервые в жизни не знал, что делать. Было ясно одно. Я не могу отпустить её. Если она уйдет - незачем будет жить. И когда моя заледеневшая принцесса шагнула из спальной, выкатывая объемистый чемодан, я беззвучно встал на её пути.
Сначала она пыталась облить меня презрением, холодно требуя освободить дорогу. Но я не шевельнулся. Потом пригрозила, что позовёт на помощь. Приняв слова к сведению, я вытащил ключ из двери и выдернул телефон из розетки. Аня хотела закричать, но я предусмотрительно напомнил, что в бутик-отеле прекрасная звукоизоляция.
И тогда случилось то, чего я не ожидал. Моя принцесса опустилась на пол и, зажав лицо руками, беззвучно зарыдала. Это было самым действенным оружием, но даже слезы не могли ничего изменить. Я сидел рядом и терпеливо ждал. Всхлипы становились всё реже и тише. Больше всего на свете мне хотелось сжать Аню в объятиях и успокоить поцелуями, но то, что годилось вчера, не подходило сегодня. Единственным, что приняла моя принцесса, был свежевыглаженный платок.
Прижав его к глазам, она так жалобно шепнула, что у меня заныло сердце:
- Отпусти меня, прошу. Ты же видишь мне стыдно. После того, что случилось, у нас ничего не будет.
Не желая соглашаться, я притянул её к себе и попробовал заглянуть в заплаканные глаза. Но ладонь, которую я бережно отодвигал, взмахнула и ударила меня. Раз, другой – наотмашь. Если бы вчера кто-то сказал, что я обрадуюсь, получив по мордасам, он бы схлопотал в ответ. А сегодня я улыбнулся и облегченно вздохнул, даже не пытаясь увернуться. С каждым ударом стена отчуждения рушилась, делаясь меньше и меньше, но моя рассерженная принцесса ничего не замечала. Она быстро выбилась из сил и снова зарыдала, уже не вырываясь из моих объятий.
Пользуясь передышкой, я целовал свою красавицу и смиренно шептал, что люблю её больше всего на свете и не могу отпустить. Но губы, которые я пытался поймать, всхлипнули и сообщили, что я негодяй, и то, что я делаю, в уголовном кодексе называется насилием. Всем известно, что с женщиной не спорят. Я примирительно кивнул и сообщил, что раз уж мне суждено понести наказание, надо довести преступление до конца.
Такой наглости Анна не ожидала. Она изумленно молчала, пока я тащил её в спальную, и опомнилась лишь на кровати. Борьба за дорожное платье моей принцессы стоила мне изрядных царапин, но я добился своего и с победным вскриком отбросил его прочь, получив увесистый тумак в спину. Кажется. Анечка входила во вкус, начиная получать удовольствие от драки. Она толкалась и царапалась, но я не возражал. Целовать её было так приятно, что можно было снести самую безжалостную трепку.
Постепенно удары становились ласковей и реже. Скоро мы забыли обо всем, и на моей спине появилась парочка царапин по совсем другой причине…
Тем днем мы не ушли из спальной, а назавтра улетели, но не домой, а в Ниццу, где провели медовый месяц перед свадьбой.
- В конце концов, всё у нас не как у людей, - с улыбкой сообщила Аня, пытаясь засадить меня за книгу, едва мы перебрались в Питер…
Роман я всё же написал. Год спустя мне дозвонился агент, сообщая, что готов подвезти и показать сигнальный экземпляр моей первой книги. Изумляя его своим равнодушием, я торопливо пробормотал, что перезвоню завтра и, сунув телефон в карман, бросился навстречу медсестре. Она весело улыбнулась, и на сердце немного отлегло, а спустя минуту я едва не лопнул от гордости и счастья, услышав радостное: - С Вас причитается, папаша. Сын родился!
КОНЕЦ
