Княгиня грустно покачала головой, ответив, что после родов целую неделю лежала в беспамятстве, потому на похоронах не была. Пропустил их и Петр Михайлович, неотлучно дежуривший у её постели. Произнеся сии слова, Марья Алексеевна замерла и, как-то странно посмотрев на меня, воскликнула. – О господи! Нет, этого не может быть! Какая подлость! – Выкрикнув непонятную фразу, она схватила меня за руки и начала рассматривать так пристально, словно видела в первый раз. Потом осторожно дотронулась до локона, выбившегося из моей прически, и тихо то ли сказала, то ли спросила:
- Настенька?
Ничего не понимая, я изумленно произнесла:
- Марья Алексеевна, это же я, Анна - Ваша соседка!
Услышав ответ, княгиня заплакала и, сжав меня в объятьях, принялась нежно гладить по волосам, плечам и спине. Владимир пытался её остановить, говоря, что ещё ничего не ясно. Однако, Марья Алексеевна не желала его слушать, шепча, что давно должна была догадаться обо всем. Что господь столько раз посылал ей знаки, а она была слепа. Даже день рождения празднуем мы с Лизой одновременно. И растила меня родная сестра Надин. А недавно Петр Михайлович, глядя на портрет покойной матушки, заметил, сколь похожа я на неё. Приговаривая всё это, она беспрерывно трогала, ласкала и прижимала меня к груди.
К своему стыду, Сонечка, я не чувствовала в тот миг ничего, кроме удивления. Почти всю свою жизнь знала я Марью Алексеевну, уважала её, даже любила. Но представить величественную княгиню своей матерью не могла. Понадобилось немало времени, чтоб я научилась, не смущаясь и не робея, называть её «маменькой» и стала откровенна. Даже с папенькой сошлись мы быстрее и проще. Впрочем, он, радуясь обретенной дочери, не пытался изменить скромную мою жизнь. Но не такова наша матушка, желающая всё устроить по-своему. Вот и тем днем не отпускала она нас с Владимиром до самого приезда Петра Михайловича, который, услышав невероятную новость, долго не мог прийти в себя и без конца спрашивал: «Машенька! Ну почему ты все скрыла от меня? Как же так?» Лишь когда княгиня вновь заплакала, он опомнился и сказал, что всё понимает и прощает, только обидно, что супруга не поверила в его силы. Ведь ради неё он был готов вынести, что угодно.
Тут же решили отправиться в подмосковное имение и расследовать всё на месте. Поездка оказалась не из легких и доставила нам немало волнений. До сих пор вздрагиваю, вспоминая, как раскапывали могилу, в коей могла бы я покоиться. Какой дружный вздох облегчения и радости раздался, когда увидели мы, что маленький гробик пуст. Как потом матушка запричитала пронзительно громко, словно простая крестьянка. В жалобном речитативе было слышно, что упрекает она себя за малодушие, кое сделало меня горькой сиротой при живых родителях. В этот душераздирающий миг впервые выговорила я «маменька», всем сердцем ощутив незримую нашу связь. Обняв рыдающую матушку, принялась я её утешать, говоря, что хотя росла без родителей, но Иван Иванович любил меня и заботился, как родной отец. И что в доме Корфов нашла я своё счастье и любовь, выйдя замуж за Владимира. Слушая меня, маменька понемногу успокоилась, вытерла слезы и, покосившись на барона, тихо проворчала, что никуда бы этот собственник от меня не делся. Вон, даже сейчас крепко держит за талию, словно боится потерять. Владимир не стал спорить, а, улыбнувшись, с напускным смирением подтвердил слова дорогой тещи и ещё сильнее прижал меня к себе. Должна тебе сказать, Сонюшка, что маменька долго ревновала меня к Владимиру, не желая признать, что я давно выросла и ныне принадлежу мужу, а не родителям. Прошло немало времени, прежде чем они с бароном искренне подружились, сойдясь на любви к скромной моей персоне. А легкие пикировки, кои иногда случаются меж ними, стали просто веселой привычкой, украсившей семейные вечера.

Однако, я совсем уклонилась от своего рассказа, потому возвращаюсь к главным событиям. Первое время я представляла Надин крайне хитроумной особой. Но расследование показало, что это не так. Оленина не строила никаких планов и ни с кем не сговаривалась. Всё вышло случайно. Появившись на свет, я, и правда, почти не дышала, находясь в болезненной судороге, коя иногда бывает у младенцев после тяжелых родов. Повитуха подумала, что я мертва, и сказала об этом маменьке с Надин. Услышав маменькино согласие принять дочь подруги, как родную, Оленина аккуратно обернула одеялом маленькое тельце и незаметно отнесла к себе, вернувшись с собственной девочкой. Потом щедро заплатила повитухе, взяв клятву - сохранить всё в тайне. Добрая женщина долго отказывалась от вознаграждения, повторяя, что и так будет молчать, ибо сочувствует несчастной роженице и понимает, что подмена малышек сделает счастливыми и княгиню, и князя, и девочку Надин. Разобравшись с повитухой, Оленина отправилась к себе и с удивлением обнаружила, что я жива и даже тихонько плачу. В первый миг хотела она отнести меня обратно к матери, но тут в коридоре раздались быстрые шаги князя, уже знавшего о тяжелых родах. Торопясь к любимой жене, он гневно выкрикнул на ходу: - О господи! Почему распутные девки рожают без труда, а такие ангелы, как Машенька должны мучаться и страдать...
Кто бы подумал, что неосторожная фраза изменит судьбы стольких людей. Служанка Олениной, коя была в тот миг рядом с ней, рассказывала, что от слов папеньки Надин вздрогнула, словно ударенная. Глаза её гневно засверкали. Положив меня обратно в колыбельку, она приказала горничной помалкивать, ежели та хочет остаться живою. И в то время, как маменька лежала при смерти, Оленина, позабыв о дружбе и благодарности, устроила обманные похороны. Меня же она отправила к Корфам, желая причинить боль родной сестре. Отчего она так ненавидела Веру - неясно. Нормальному человеку трудно понять, что движет негодяем. Так и нам с тобою не догадаться, что двигало черной душою Надин. Почему она желала зла искренней и доброй Вере? Почему перенесла свою ненависть на племянника? Ведь Надин прекрасно понимала, что коварным обманом ранит не только меня, но и Владимира. Поначалу, узнав о мерзких её деяниях, жаждали мы мести, желая причинить злодейке не меньшую боль. Но потом совладали с гневом, решив не уподобляться пустой и гадкой женщине. Тем более, жизнь и так наказала её одиночеством и презрением самых близких. Даже родная дочь отвернулась от Надин. Княгиня Репнина, сама недавно ставшая матерью, не смогла понять, как можно бросить ребенка, да ещё таким подлым образом, нанеся жестокую рану лучшей подруге. Зато Лиза всей душой обрадовалась найденному брату, признаваясь, что всегда чувствовала особую симпатию к Владимиру. Я была счастлива ещё более, ибо нежданно обрела самых лучших в мире родителей. Муж отговаривал их от официальных процедур моего признания. Но маменька с папенькой были непреклонны. Вскоре свет узнал о невероятной моей пропаже и радостной встрече с родителями. А я перестала терзаться, что для нашей женитьбы Владимир отказался от слишком многого, добровольно став изгоем. Добрый мой муж ни разу не вспоминал своей жертвы, но всё же я счастлива, что ныне может он гордо сказать, кто его супруга.

Официальное признание принесло не только радость, но и новые сложности. Маменька настояла, чтобы я начала выезжать в свет. Приняли меня более, чем благосклонно. Конечно, поначалу дамы ревниво разглядывали счастливицу, приворожившую непостоянного красавца. Но потом всех умилила наша с Владимиром романтическая история, а на входящих в моду музыкальных журфиксах очень кстати пришлись мои вокальные таланты. И я стала любима в свете, заслужив прозвище la belle Annie. Правда, маменька гордо приписывала ошеломляющий успех исключительно неземной красоте своего чада. К сожалению, и я прониклась её настроениями, потеряв голову от всеобщего обожания. Да и кто бы ни дрогнул, царя среди толпы влюбленных поклонников? Кто бы ни увлекся светскими забавами, превращающими скромный луг в рыцарское ристалище, а мрачную ночь в сверкающий день? Вот и я закружилась в вихре веселых маскарадов и сказочных балов. Владимир стойко нес бремя супруга светской красавицы, не подавая виду, сколь огорчает его моё неуемное желание блистать. Лишь глаза барона становились всё грустней, и сам он всё молчаливее. А я все не могла понять, почему Владимир не радуется окружающим нас милым людям и бесконечному веселью. Кто знает, в какие неприятности ввергло бы наш брак моё легкомыслие? Но, к счастью, папенька предупредил беду, откровенно поговорив со мною. До сих пор помню, как рассказывал он про свои молодые годы и отношения с маменькой, как старался показать всю суетность света. После душевной беседы стала я замечать, что забавы, увлекшие меня, пусты. А вскоре, увидев, как мрачно сверкнули очи Владимира на одного из бойких моих поклонников, я страшно испугалась, почувствовав, что так и до дуэли недолго. А ведь дороже моего Володи нет для меня никого на белом свете. В тот же день я сказала барону, что соскучилась по нашей усадьбе и хотела бы вернуться домой. Владимир ничем не выдал своей радости, но вечером любил меня столь трепетно и нежно, что я сразу поняла, как дорого мужу добровольное моё решение. Впрочем, сей поступок не был жертвой. Светские забавы потеряли для меня прелесть новизны и стали скучны. Ныне гораздо более привлекает меня жизнь в усадьбе с любимым мужем и детьми, среди милых радостей и счастливых забот. Ибо будничные дела становятся праздником, когда рядом со мною он, мой Владимир. Даже не верится, что меж нами могли быть ссоры, недоверие и обиды. Всё это осталось в далеком прошлом. Лишь сладкое любовное рабство, в которое когда-то поверг меня барон, продолжается по сей день и, как уповаю я, будет длиться вечно.

Тут, милая сестричка, закончу я столь увлекшую тебя историю счастливой наложницы. Теперь ты знаешь, что романтические приключения часто соседствуют с прозой жизни. И лишь от тебя зависит, станет ли твой брак прекрасной сказкой или превратится в скучную обязанность. Прими мой искренний совет: не бойся нежных порывов своей души, делай волшебным каждый день твоего любимого, и сама увидишь, как засияют в ответ его глаза, озаряя вашу жизнь светом истинного счастья.

Нежно целую тебя, мой ангел, в розовые щечки.
Любящая Анна.

К О Н Е Ц

Напишите свой отзыв
К другим рассказам