Самолет покружил над Канарами и взял курс на родные пенаты. Укрывшись одеялом, я уютно устроилась в кресле. Осторожно прикоснулась к животику. По-моему, теплая полоска кожи между джинсами и топом стала немного плотней. Мой ребенок растет. Скоро забьется крошечное сердечко. Потом маленькие ручки и ножки начнут толкать меня изнутри. Я сделаю всё, чтобы малышу было хорошо. Стану выполнять предписания врача, гулять на свежем воздухе, есть и пить по расписанию. А ещё буду смотреть только на красивое, слушать приятную музыку и не огорчаться ни по какому поводу.

Рука Владимира осторожно прокралась под одеяло. Я повернулась и хотела отругать хулигана. Но от нескромного прикосновения уже перехватило дыхание. Голова сладко закружилась. Делаясь беспомощной, я закрыла глаза и не стала сопротивляться. Скоро наш роман закончится. Интересно, как прощаются в таких случаях? Опыта у меня не было, но здравый смысл подсказывал неутешительные варианты. Скорее всего обмениваются телефонами, и благополучно забывают друг друга. Сердце тоскливо заныло. Но ведь кто-то влюбляется по-настоящему и уже не расстается никогда. Мне вдруг безумно захотелось услышать от Владимира признания в вечной любви. Воображение услужливо нарисовало темноглазого красавца, стоящего на коленях. Он пылко целовал мои ладони, не замечая изумленных пассажиров. Романтическая картинка и бесстыдные ласки сделали своё дело. Я вздрогнула и прикусила губу, заглушая сладкий стон. Почему рядом с этим нахалом я забываю обо всем? Из-за его бархатного голоса? Или темных глаз, похожих на звезды? А может оттого, что сама хочу потерять голову.

Даже Шереметьевская суета не вернула меня с небес на землю. Ожидая, пока Владимир снимет чемоданы с неторопливого конвейера, я упрямо молила. – Повернись и признайся! Чего тебе стоит. Ты же любишь меня, я знаю! Но мачо, поглощенный делами, не слышал молчаливых криков. Он аккуратно уложил баулы в тележку, проверил моё наличие и двинулся по «зеленому» коридору. Я стиснула зубы и мрачно зашагала следом. У выхода Владимир обнял меня и сочувственно шепнул: - Потрепи чуть-чуть. Скоро будем дома. Примешь душ. Потом почаевничаем. Варя уже испекла твой любимый яблочный пирог. Я хмуро пробормотала: - А ты откуда знаешь? Владимир хмыкнул: - Мне ли не знать Варины привычки, - и заметив мой невеселый вид, строго спросил: - Ну, что ещё не так? Рассказывай!
Чуть не плача я пробормотала: - Наш роман заканчивается, а ты до сих пор не признался мне в любви…
Темноглазый красавец заулыбался: - Разве я не сделал этого пять лет назад?
Потом вгляделся в моё расстроенное лицо и посерьезнел.

- Аня, не чуди. А то придушу профессора Штерна с его дикими советами. Хватит того, что я поддался на уговоры и, как последний болван отправился на курорт, чтобы заново знакомиться с собственной женой. Слава богу, не согласился лететь разными рейсами. Совсем бы издергался. Впрочем, мне с лихвой хватило первого вечера, когда, сходя с ума, я разыскивал тебя по всем канарским барам, а ты мило отсиживалась в номере. А этот надоедливый француз… Вот что - хватит ходить по модным докторам и следовать их бесполезным рецептам. Понимаю - ты хочешь ребенка. Давай решим проблему раз и навсегда. Завтра поедем в детский дом и усыновим столько малышей, сколько захочешь. А сейчас немедленно обними меня и забудь глупые фантазии. Я прижалась к нему, большому и сильному и, приходя в себя, прошептала: - Зря ты злишься на Илью Петровича. Он оказался прав. Мы слишком привыкли друг к другу - надо было сломать стереотипы в наших отношениях. Лучше всего это сделать, познакомившись заново. Посмотри, ты перестал обращаться со мной, как с фарфоровой, и всё получилось.

Владимир бережно отстранил меня и недоверчиво оглядел с головы до пят. – У нас будет малыш?
Я довольно кивнула. – И ты молчала! - яростно сверкнули его глаза.
До машины меня несли на руках. Устраиваясь удобнее на кожаном сидении, я укоризненно шепнула: - Опять поступаешь со мной, как с маленькой. Владимир заботливо закрыл окно с моей стороны: - Угу. И ещё девять месяцев буду так делать. – А потом? – хитро прищурилась я. – Потом устроим новый роман, барбадосский или мальдивский. Только уговор, никаких Мишелей, - ревнивая морщинка перерезала лоб под упрямой челкой: – Кстати, где визитная карточка этого ловеласа? Немедленно отдай! – Ты её порвешь! – Ну и что? Муж я или не муж? А ты, кажется, совсем забыла об этом.
Я лукаво потупилась: - Старалась вжиться в образ, прописанный доктором Штерном. - И тут же пожаловалась вполне серьезно: - Думаешь легко превратиться в другого человека? Сначала у меня ничего не получалось. А потом я решила – пусть новая Аня будет почти мною. С такой же работой, квартирой, привычками. Дома её ждет заботливая Варя. И она также безумно мечтает о ребенке. Только ей не повезло встретить тебя. Представила - и всё встало на свои места. Я настолько сроднилась с этой одинокой максималисткой, что совсем забыла о реальности. Даже думала и переживала, как она.

Владимир вздохнул: - Свою роль ты сыграла очень хорошо. Даже слишком. Мне чуть крышу не снесло от любви и ревности. Если бы не дал слово, давно прекратил эти игры. Места себе не находил, пока ты не стала моей. Даже потом, блаженствуя от счастья, боялся отойти от тебя хоть на шаг. Не думал, что в моей любимой жене столько скрытого огня. Ты ласкала меня так страстно. Была такой соблазнительной и пылкой. А каким чудесным штучкам я тебя научил. Дома закрепим уроки, – на губах Владимира расцвела довольная ухмылка, за которую порой очень хочется хорошенько щелкнуть его по носу. Я показала нахалу язык и выполнила давнее желание. Вместо ответной трепки муж добродушно чмокнул меня в щеку. Как приятно быть будущей мамой. И как здорово, что нам не надо расставаться. Сколько любящих людей не могут быть вместе. Я вспомнила свою ночную спасительницу и повернулась к мужу.
- Знаешь, а Беатрис любила Колумба. Просто она ждала ребенка. Пришлось срочно выйти замуж.
Владимир улыбнулся:
- Интересная версия. И вполне реальная. Тем более что великий мореплаватель находился «при исполнении» и не мог жениться, не подвергнув опасности свою невесту.
Я вздохнула: - Бедные.
Владимир обнял меня: - Не всё так плохо. Колумб открыл Америку. Беатрис стала счастливой мамашей. В чем-то им повезло. Хотя не так сильно, как нам.

К О Н Е Ц

К другим рассказам